Человечество вступило в новую, сложную фазу развития, когда в поисках выхода из хаоса рушащихся философий самые разные течения мысли, старые и новые идеологии и концепции смешиваются и сталкиваются друг с другом. На кладбище отживших взглядов на общественное устройство стремительно вырастают новые — как рациональные, так и идеалистические — ложные попытки организовать мир так, чтобы он мог противостоять вызовам глобализации. Впрочем, ни один из политологов, философов или политиков еще не создал идеальную модель сосуществования землян, в которой бы преодолевались глубокие классовые, религиозные, расовые, международные, а прежде всего — имущественные расхождения, которые так категорично задают исходные точки бытия. Мы являемся свидетелями того, как нам предлагаются по большей части «улучшенные» модели решений, за которыми, в сущности, стоит то же самое исконное общественное разделение, что и во все исторические эпохи: с одной стороны — производители духовных и материальных ценностей, с другой — их мощные потребители.
Поэтому неудивительно, что мы вновь сталкиваемся с такими историческими категориями, как диктатура, демократия, права и свободы человека, социализм, коммунизм, фашизм, тоталитаризм, либерализм, неолиберализм, капитализм, империализм, интеграция, глобализация и, в конце концов, безграничная власть международного финансового капитала. В рамках однозначных политологических определений перемалывается множество понятий, состоящих в отношениях противопоставления или взаимосвязи. Поэтому естественно, что все они диалектически влияют друг на друга, вплоть до того, что полностью меняются местами. Кроме того, в нашей общественной жизни активно фигурируют и совершенно новые политические явления, которые лично мне напоминают скорее паразитов, нежели естественные составляющие организма общества. К ним можно отнести так называемые «гуманитарные интервенции», бульварную прессу, общественные организации и специальные миссии, направленные на «устранение последствий» мирового финансового, хозяйственного и социального кризиса, на котором висит хорошо заметная этикетка: «Made in USA». В предлагаемой статье я попробую очертить свой собственный взгляд на названные проблемы.
Диктатура и ее вариации
Под понятием «диктатура» мы привыкли подразумевать жесткий тоталитарный строй известных в мировой истории фашистских режимов, к которым впоследствии на Западе было отнесено и правление Сталина, и прочие «диктатуры пролетариата» — в сущности, неограниченная власть одного человека или группы лиц. В прошлом столетии в Европе, Латинской Америке и Азии существовали и самые разные формы «демократической» или «народной» диктатуры. При ближайшем рассмотрении их зарождения возникает понимание того, что, собственно, все модели общественного устройства на самом деле представляют собой диктатуру «кого-то» или «чего-то». Волшебное слово «демократия», конечно, помогло смягчить впечатление от того, что кто-то властвует над нижестоящими, и стало фиговым листком, прикрывающим истинное положение вещей: во все времена кто-то правил, а кто-то подчинялся, или, иначе говоря, одни работали, а другие на них паразитировали. Когда пришел кризис со своими проблемами, то все его последствия опять же ощутили на себе как раз подчиненные.
Анализ подтверждает, что практически все формы диктатуры содержали в себе и элементы правовых норм, которые давали группам хотя бы символическую долю власти. Но и пресловутые всеобщие выборы, известные как способ узнать мнение граждан в «прямой или опосредованной демократии», в современных условиях неолиберальной демократии тоже оказываются неким аналогом диктатуры. Классические признаки демократии уже превратились в некий исторический хлам, принадлежащий далекой эпохе буржуазно-демократических революций. Лидирующие государства, общества и социальные группы в современных демократических режимах мира вовсе не представляют ни «весь народ», ни арифметическое большинство населения, но состоят при власти и диктуют свою волю оппозиции даже при ее численном превосходстве, а также навязывают ее тем, кто пренебрегает голосованием. В отношении этой части общества всякая демократия есть законная диктатура. Именно так мы относимся и к глубоко противоречивой диктатуре пролетариата с ее коммунистическим режимом и провозглашенными абстрактно-демократическими идеалами справедливости, равенства, солидарности и интернационализма.
Распад мировой социалистической системы
Социалистический лагерь и Советский Союз распались. Исчезли их сателлиты и связанные с ними международные структуры. Правда, остались и «долгожители» системы — прежде всего Китай, сумевший отстоять свою диктатуру и по-своему понятые «права и свободы человека», которые теперь помогают не только сохранять единство и обеспечивать динамичное развитие огромной страны, но и выступать в качестве полноценного партнера великих держав и даже представлять вызов Америке, которая явно теряет свой единоличный авторитет и существовавшее некогда абсолютное мировое господство. Советский коммунизм с его системой стран-сателлитов проиграл экономическую и идеологическую битву, но не из-за катастрофических последствий войны, а из-за того, что правящую верхушку составляли престарелые люди, из-за того, что идеалы себя исчерпали, а экономическая система утратила всякую силу. На мировой арене коммунизм дискредитировал себя не только из-за военных неудач так называемого социалистического интернационализма, но и из-за навязывания своим союзникам исключительно собственной, не вполне осознанной демократической модели, а также как следствие истощающей и неэффективной помощи зачастую сомнительным «антиимпериалистическим освободительным движениям» на всех континентах. Но новая Россия сейчас пытается вернуть утраченный авторитет путем установления собственной государственной модели и собственной «демократии», учитывая, конечно, горький опыт первых лет после распада СССР, когда в страну беспрепятственно устремились «послы неолиберализма», которые, вступая в противоречие с российскими политическими традициями, насаждали собственные, неприемлемые в России общественные модели.
Вопреки тому, что, как принято считать на Западе, сталинизм как изначальный антипод ленинского марксизма существенно снизил веру людей в существование некоей «лучшей» модели социализма, естественная мечта угнетенных о «справедливом социальном государстве» не только по-прежнему жива, но и по закону диалектики проявляется уже на более высоком уровне. Этот процесс становится тем сильнее, чем ощутимее кризис неолиберального империализма.
Бури переходного периода в постсоветском пространстве
Возвратимся к наследию классической либеральной демократии: нужно согласиться, что классический либерализм стал движущей силой в развитии ранних форм капитализма. С самого начала в нем действовали две тенденции, на первый взгляд исключающие друг друга, но образующие внутреннюю опору общества: прежде всего это была современная социальная модель, которая долгое время провозглашала «равенство возможностей против равности последствий» и признавала, что на устранение общественных конфликтов должны направляться организованные усилия общества и государства, а трудящиеся должны получать достойную долю оплаты как конечный результат работы. Этот аспект осуществления либерального законодательства позволил достичь заметных результатов в улучшении уровня материального благосостояния западных капиталистических стран и стал решающим фактором в противостоянии с коммунистической моделью. Вторая, классическая экономическая модель, постоянно ослабевала, вплоть до того, что отрицала жизнеспособность первой и с развитием капитализма все выше ставила интересы единичного собственника в сравнении с потребностями классов, перепоручая решение общественных проблем законам «свободного рынка», а не государственным структурам или рабочим коллективам. В условиях неолиберальной демократии эта тенденция проявляется еще отчетливее.
Сторонники социально-демократической идеологии считают «социальную ориентацию государства» с его регулирующими и контролирующими механизмами, например, прогрессивной системой налогообложения, одним из важнейших достижений цивилизации в ХХ веке и потому являются основными противниками неолиберализма. Так, чешский политолог Арношт Геллнер открыто критикует стремление неолибералов предоставить экономику свободному управлению рынка, говоря, что «любое освобождение рынка от политического присмотра приведет к катастрофе», и добавляя, что «дальнейшее ничем не ограниченное влияние на экономику, развратили бы все жизненное пространство, культурное наследие и человеческие отношения. Поэтому должен существовать политический надзор — конечно, не слишком заметный, скрытый, но подчиняющийся четко установленным правилам»1.
Бюрократический капитализм и его корни
Наивные либералы в бывших социалистических кругах в эпоху «продемократического засева» не заметили, что недавний классический капитализм с либеральной демократией уже перерастает в глобального монстра империалистической финансовой мегаструктуры с ее собственной новой идеологической диктатурой. Так вышло, что экономический и государственный хаос дал возможность заграничным финансовым хищникам и аферистам быстро разобраться в «детских болезнях» раннего обновленного капитализма и полностью подчинить себе экономическое и общественное развитие на всем постсоветском пространстве.
В рамках этого перехода, в процессе вынужденной приватизации и либерализации сложился новый круг состоятельных людей — так называемых бюрократических капиталистов. Это многочисленные нувориши, которые к богатству и власти в результате «дикой приватизации», воровства или злоупотребления полномочиями вследствие непрозрачных законов, которые они сами и перестроили. Такое меткое выражение впервые употребили представители левых сил в Индонезии в 1961–1965 гг., во время антиколониального мятежа, когда правительство Сукарно объявило в государственном владении заграничное имущество, а контроль над ним поручила государственным чиновникам и военному руководству. При этом с заграничными предприятиями и плантациями очень скоро дело обернулось так, что государство их охотно раздаривало или продавало по минимальным ценам, чтобы только не дотировать. Потом, когда отношения с Западом наладились, «управляющие» задорого распродавали бывшее государственное богатство заграничным партнерам или оформляли в собственное владение, становясь «новыми капиталистами» без первичного накопления капитала.
Немецкий аналитик Михаэль Эрке определил особенность новой «бюрократической буржуазии» в посткоммунистических государствах следующим образом: «Герои этой трансформации — скороспелая прослойка нуворишей, которая легко переходила на сторону реакционного капитала. Вначале они не делали вложений, но меняли свое богатство на источники ренты, не обращаясь к непосредственному извлечению прибыли. Они понимали, что нелегальные махинации во многом привлекательней, чем менее прибыльные денежные операции в сфере легальной экономики».
«В Восточной Европе, — пишет М. Эрке, — конечно, существуют и независимые предприниматели, сумевшие занять в системе свободные места, на которые не успели международные фирмы. Преобладает, однако, тот слой, который Лоренс Кинг назвал “компрадорская интеллигенция” — обретенным влиянием и достатком они обязаны прежде всего своей посреднической функции среди крупных заграничных фирм»2.В сущности, все «бюрократические капиталисты» в условиях неолиберальной демократии превращаются в одинаковых хищников так же, как и их известные предшественники.
Реакционная неолиберальная демократия
Мы пришли к выводу о том, что прежние диктатуры (тоталитарные режимы) перерастают в высшие проявления тех же явлений, будь то связано с естественными причинами или с чужеродным и насильственным облечением властями уже существующих систем в новые формы. Мы говорим конкретно о диктатуре неолиберальной демократии как идеологии мировых финансовых объединений, со своеобразной собственной моралью и иерархией ценностей абсолютизацию института частной собственности, диктат свободного рынка и неограниченную свободу индивида.
Диктат свободного рынка в ряду этих понятий заслуживает особенного внимания, и не только экономистов, но и политологов, потому что реакционная сущность неолиберальной концепции «свободного рынка» наиболее ярко выражает в себе настрой глобального империализма на полное завоевание мира.
Неолиберализм существенно сказался и на «независимой» сфере судопроизводства, где, откровенно говоря, нет уже ни независимости суда, ни свободы совести. Нет должной строгости закона и нет никакой гарантии, что виновные будут должным образом наказаны. На целые годы затягивается волокита в расследовании даже не слишком запутанных тяжких преступлений. Так часто на свободе оказываются опасные преступники и рецидивисты, и объясняется это банальными, а порой даже умышленными следственными ошибками. Такое положение вещей значительно подрывает доверие населения к судебно-правовой системе. Ситуация очень напоминает абсурдные примеры из американского опыта, когда в суде побеждают «не правда и очевидность, а красноречие и находчивость беспринципных, задорого нанятых адвокатов».
Неолиберализм — это идеология глобального империализма. Чешский политолог Франтишек Дворжак замечает: «Нам не остается ничего иного, кроме как констатировать, что глобализация — прежде всего экономическая — есть только закамуфлированная форма давно знакомого империализма, только на более высокой ступени накопления капитала и власти, нежели это было в прошлом. Будет справедливо обозначить эту новую историческую стадию как “гипер- (или ультра-)” империализм». Нынешние противники этого режима так и понимают эту стадию общественного развития и обозначают ее тем же термином. В январе 2004 года на экономическом форуме в Бомбее индийский эколог Вандана Шива заявила, что «после событий в Ираке стало ясно: глобализация есть не что иное, как продолжение войны другими средствами. В таком случае все слова о демократии, независимости, правах и свободах граждан остаются лишь бесстыдной ложью»3.
Неолиберальные СМИ
Их влияние можно открыто обозначить как «жесткую неолиберальную диктатуру масс-медиа». Бульварные СМИ очень часто выходят за рамки всех приличий и открывают настоящий «бульварный террор».
В Словакии 90 % крупнейших источников массовой информации, преимущественно электронных, располагают заграничным капиталом, сотрудничают с неолиберальными негосударственными организациями и в случае необходимости готовы в любую минуту начать информационный террор против любого, кто встанет у них на пути. Мы свидетели того, как неолиберализм бурно восхваляется, а злословие раздается в адрес не только социальных институтов государства, но и его разумных внешнеполитических и экономических ориентиров.
Формы манипуляции, пропаганды и замалчивания положительных результатов работы умеренно левого правительства весьма разнообразны: от их прикрывания незатейливой информацией о «знаменитостях» из бульварного репертуара и неуместными цитатами из обозрений, составленных политологами-самозванцами до сфальсифицированных результатов исследований и распространения заведомо ложных компрометирующих слухов. Особенно часто недоброжелатели прибегают к казуистическим доводам и подтасовке данных общественного мнения. Ангажированные журналисты блестяще вкладывают в уста респондента именно то, что хотели бы провозгласить сами, а потом толкуют о «снижении популярности политических сил» и «падении рейтинга политических лидеров». Они манипулируют людьми, прибегают к подлогу и публикуют изысканно составленные и эффектно преподнесенные обзоры и мнения известных сторонников неолиберальной идеологии. Ситуация зашла так далеко, что один из идеологов распада коммунистического строя в Чехословакии (конец 1989 года), политик из правого лагеря Федор Гал писал в газете «Týždeň» от 30.04.2007: «Свободных СМИ не существует, так же, как и независимых... Подавляющему большинству тех, кто подвизается в сфере СМИ, глубоко наплевать на настоящие правила своей работы. А жертвами становятся зрители, слушатели, читатели»4.
Начало нового типа «управляемой демократии»
Духовный гнет неолиберализма, особенно в неамериканских культурах, закономерно влечет за собой противодействие в форме собственных версий устройства общественной системы, которые бы в большей степени соответствовали народным или региональным закономерностям общественного развития. Назовем их «управляемой демократией». Она вырастает в условиях общественного и хозяйственного хаоса, обычно при распаде политической системы, когда старые догмы разрушены, а новую «импортную» демократию еще не успели насадить. Управляемая демократия настаивает на авторитете гражданского общества (а не монополистов, позиционирующих себя отдельно от народа) с его регулятивными и контролирующими функциями, которые поддерживают правовое равновесие и свободу гражданина, то есть индивида с такими потребностями, которые свойственны большей части общества. Важным принципом при этом является активная поддержка всех форм собственности в их законных проявлениях, а особое внимание уделяется социальным аспектам поддержки государственных, общественных и частных институтов. Неудивительно, что такая концепция несовместима с империалистским неолиберализмом, который мобилизует против нее всю свою инфраструктуру, в том числе ангажированные СМИ, и называет происходящее «тоталитарным режимом».
Государство не может быть ни такой политической организацией, которой можно манипулировать, как считают те, кто отождествляет государственные институты с правящими кругами, ни органом по охране безопасности, действующим лишь в интересах международного капитала. Сама сущность правового устройства государства предполагает не только соблюдение гарантий основных прав и свобод граждан, но и создание материально-экономических условий для их достойного обеспечения. Впрочем, государство вовсе не представляет собой единообразную массу населения — отсюда потребность в дифференцированных условиях для возможности самореализации всех категорий граждан. Люди не равны по самой своей природе, а в обществе, где есть имущественное расслоение, тем более, и справедливое социальное государство обязано сглаживать, если не полностью устранять этот разрыв между уровнями благосостояния, с которым обычно связана и неописуемая надменность разбогатевших обывателей.
Неолиберальная концепция сохраняет глобальную власть агрессивного империализма в пользу самых обеспеченных социальных групп, монополистов, корпораций и связанных с ними государственных структур. Особую роль в этом отношении играет частая практика создания «наднародных» финансовых центров под лозунгом «разделяй и властвуй». В практическом отношении это означает полный упадок, если не ликвидацию централизованной государственной власти в определенных регионах — следствие так называемой децентрализации власти. Это умышленная административная мера, направленная на то, чтобы завоевать разрозненный рынок и чужие территории при помощи мощного капитала. Под маской передачи опыта, а также финансовых средств из центра в автономные области, края и национальные республики с собственными парламентами, бюджетом и налоговой автономией, происходит подрыв управляющей и контролирующей функции государства в отношении часто безответственной политики самоуправления, обычно связанной с местными финансовыми авторитетами и их окружением.
Перспектива глобального империализма, однако, постепенно теряет свою отчетливость на фоне прочих мировых проблем, с которыми однополярный мир в условиях полного политического и финансового господства Америки не справится никогда.
Общественные организации и методы их работы
Неолиберальная демократия создала широко разветвленную идеологически выдержанную информационно-пропагандистскую инфраструктуру во всех странах постсоветского пространства. Гражданские общества, оказавшись под влиянием пропагандистских картин «демократии, справедливости и благополучия» и испытывая слепое стремление освободиться от тоталитарного режима, с шумом ринулись назад в лоно того самого деформированного капитализма, который прежде стремились разрушить. Активное участие в этом процессе приняли и заинтересованные представители международного финансового капитала. Вместе с реставрацией капитала они объявили и «свободу создания демократических обществ» и ответвлений в виде общественных организаций с красивыми иностранными названиями и еще более заманчивыми намерениями поддержать «свободу и демократию» в обновленном гражданском обществе. За всем этим, естественно, стоят совсем другие интересы мирового заграничного мегакапитала.
И речь тут идет не об этикетке «Made in USA», но уже о смешанном глобализованном финансовом мегакапитале Европы. Восточная Европа, как отмечает Михаэль Эрке, после присоединения к Евросоюзу «расплылась» на фоне сильных западных демократий, которые не желают допустить сохранения особенностей устройства восточноевропейских государств — ведь это помешало бы проникновению туда замыслов их мощных «покровителей». «Евросоюз стабилизировал ситуацию на восточных границах, включив эти территории в свой состав, и стремится приспособить их к своему образу жизни и своим собственным нуждам». У этих стран и не было иной возможности, кроме как броситься в объятия западных покровителей, ведь еще прежде них в сторону неолиберализма обратилась и страна-предводитель бывшего социалистического флота — некогда великий СССР.
Дома и за границей неолибералы предприняли значительные усилия по созданию обширной инфраструктуры собственных общественных организаций. Вместе с демократическими СМИ они поистине составляют «третий сектор «демократического общества» и неотъемлемую часть системы свободного развития свободных общественных сил. В качестве непосредственной задачи было предложено «присматривать за официальной государственной властью, чтобы та не уклонялась от принципов гражданского демократического общества и поддерживала независимость гражданских и информационных институтов». Сейчас вместе с финансовым капиталом это более важная опора демократической власти, чем законодательная, исполнительная и судебная власть, предусмотренная конституцией. Безусловно, современное функционирование официальных институтов власти нашей парламентской демократии весьма неубедительно, и дело обстоит так по вине безответственной работы теневой инфраструктуры, бульварной прессы и продажного характера власти мирового капитала.
На практике «третий сектор» представляет собой лишь группу давления с неоднозначным прошлым, которая жестко вторгается в сферы полномочий законных органов власти, и цель ее — ослабить суверенное государство и его законную власть, взамен способствуя бесконечному усилению собственной демократии.
В обществе это реализуется как проведение мер по абсолютизации индивидуальной частной собственности, превращение неограниченно свободного рынка в некий фетиш, злоупотребление гражданскими правами и свободами в пользу «свободных индивидов». Попирается социальная функция государства, происходит нерегулируемая децентрализация и либерализация государственной власти и, в конце концов, откровенно игнорируются всякие народные и государственные инициативы. Неолиберальные общественные организации, реакционная доктрина которых благодаря многомиллионным дотациям стала ведущей идеологией всей западной политической культуры, сегодня, в сущности, образуют собой подрывную негласную оппозицию в отношении левой и умеренно левой правящей коалиции. Словацкий журналист Павол Динка пишет об этом так: «На деньги своих благотворителей наши общественные организации издают книги, главная тема которых — это ценности неолиберализма, его отдельных течений, а главное — его вклад в “благополучие” каждого человека»5.
Политические общественные организации
На данный момент на территории Словакии действует около 15 тысяч самых разных политических общественных организаций, около ста из них — территориально-политические. Все вместе они представляют собой пестрое скопление «независимых» институтов, организаций, агентств, действующих якобы в поддержку развития демократии и свободы в конкретно взятом гражданском обществе. На самом деле это замаскированный штаб, длинные щупальца заграничных, особенно американских спецслужб, которые стремятся повлиять на внутриполитические процессы и внешнеполитическую ориентацию стран «молодой демократии». Это процесс построения прозападных «демократических структур» с постоянным курсом на ослабление суверенитета отдельных государств и их экономической, энергетической, пищевой и духовной безопасности. В этом отношении их задача для империалистической глобальной демократии действительно является крайне важной.
Поэтому авторитет прозападных общественных организаций в странах-«мишенях», как и в международных организациях, логически выводится не из реальной власти государств, где эти объединения функционируют и от которых они получают финансовую и идеологическую поддержку, но из характера политических сил, которые сейчас находятся у власти в странах посткоммунистического пространства. У общественных организаций нет собственной позиции — лишь та, которую предписывают им покровители и спонсоры. Тут в полной мере действует принцип, заключенный в пословице: «Чей хлеб ешь, того песенку и пой!» И они ее поют! Хором.
Как представлены общественные организации в Словакии
В документе под названием «Обзор важнейших общественных организаций Словакии 2007 года» направление деятельности общественных организаций определено уже в предисловии:
«Из государственного бюджета Соединенных Штатов Америки огромные финансовые потоки направляются на поддержание демократии, прежде всего в бывших странах социалистического лагеря. Начинание может исходить напрямую от государственных структур — например, от посольства США в той или иной стране или от организации, которую финансируют власти США. Источником средства обычно является Госдепартамент США, то есть американское министерство иностранных дел. Американские налогоплательщики финансируют Посольство США, Агентство США по международному развитию, Национальный фонд демократии.
На следующем уровне находятся Международный республиканский институт, Национальный демократический институт и “Дом свободы», которые также финансируются преимущественно за счет правительства США. Эту тройку американские журналисты назвали “триумвиратом зла”.
Растет перечень организаций, которые также охотно “финансируют демократию”. Приведем две самые известные из них: это институт “Открытое общество” (фонд Сороса) и гражданского общества в Центральной и Восточной Европе (CEE Trust).
Финансирование демократии — масштабный проект, в котором участвует целый ряд других государств и организаций».
При взгляде на длинный список политических общественных организаций приходит понимание того, что они оставили себе даже исходные английские названия, соотносящиеся с названиями центральных зарубежных объединений или их ответвлений.
Чтобы лучше понять цели работы упомянутых организаций, приведем более подробную информацию о некоторых из них.
Объединение под названием «Национальный фонд демократии» стремится к поддержке свободы, демократии и демократических институтов и ценностей во всем мире. Эта организация была основана в США в 1983 году. Ежегодно она выделяет продемократическим группам на территории всего мира несколько сотен грантов по нескольку тысяч или сотен тысяч долларов. «В Словакии эти гранты получили Национальный демократический институт, Международный республиканский институт, Институт по общественным вопросам, Альянс Fair Play и организация Transparency International — все с офисами в Братиславе. Они получили в общей сложности свыше полумиллиона долларов с целью «влияния на политические процессы в Словакии». В 2003 году сотрудница Института по общественным вопросам Ольга Г. по программе гранта изучала в США методический курс «Как влиять на политику и политиков посредством опросов общественного мнения».
Далее читаем: «Британская консервативная партия получила от Национального фонда демократии свыше ста тысяч фунтов стерлингов и долларов на поддержку политических партий в Словакии. Помощь получили Словацкий демократический и христианский союз (SDKÚ), Социально-демократическая партия и Молодежное демократическое левое объединение (MDL). Целью акции было при помощи средств, полученных в качестве гранта, сформировать перед выборами 1998 года, возможную коалицию. (Приведены и точные суммы, которые получили отдельные лица. Речь шла о выборах, в результате которых правые получили мощную поддержку в своем стремлении не допустить возвращения к власти правительства Мечьяра, пресекающего влияние Запада на политику страны. — Прим. авт.) Общая сумма составила 15 млн словацких крон.
Названы и другие гранты и акции материальной помощи: Агентство FOCUS, фонд «Человек в опасности», политические партии — Словацкий демократический и христианский союз (SDKÚ) и Христианско-демократическое движение (KDH), Международный республиканский институт, Образовательный фонд имени Яна Гуса, Фонд за гражданское общество — и снова Христианско-демократическое движение, которому, как было заявлено, необходимы были средства на покупку электронно-вычислительной техники. Кроме того, в 1996 году Фонд Милана Шимечки получил 17 тысяч фунтов стерлингов, предназначенных на покупку электронно-вычислительной техники для подготовки 14 региональных информационных изданий. Вторым владельцем издания была ежедневная газета «SME», главным редактором которой являлся Милан Шимечка. Материальную поддержку некоторые политические партии и общественные организации получили и перед выборами 1998 и 2002 годов. (Ежедневная газета «SME» — ультраправое бульварное издание с выраженной космополитической направленностью. — Прим. авт.)
Поддержка демократии и свободы?
Практическая интерпретация закамуфлированных понятий «поддержка свободы и демократии» в конкретных случаях деятельности общественных организаций, финансируемых заграничными неолиберальными источниками, в конечном счете, означает «мобилизацию противников актуальной государственной программы», которая подразумевает конкретные меры по укреплению независимости экономики — особенно в сфере энергетических ресурсов и сельского хозяйства. Это влияние многогранно и сопряжено также с деятельностью других негосударственных объединений вроде «защитников природы», или «зеленых», и прочих активистов оппозиции, которые целенаправленно выступают против программы правящего левого движения. Впрочем, до сих пор сами эти активисты пока еще не доказали своей положительной заинтересованности ни в одном строительном или социальном проекте какой бы то ни было власти, а не только в проектах умеренно левого правительства Роберта Фицо.
Злоупотребление приемами открытой или замаскированной борьбы против социальной направленности государственной политики происходит не только в публичных выступлениях в официальных СМИ, которые в силу своей «объективности» охотно предоставляют общественным организациям легальное пространство для высказывания. Зачастую эти выступления отличаются неоправданной агрессией, использованием подложных результатов соцопросов, откровенной дезинформацией — всем этим управляют доверенные лица из вышеупомянутых общественных организаций и фондов. Не кто другой, как они, организует и оплачивает рядовые антиправительственные выступления, митинги и демонстрации — то перед Президентским дворцом, когда потребовалось опорочить высокого гостя из страны, власти которой неугодны Западу, то в правительстве страны, когда встал вопрос о принятии закона, призванного ограничить злоупотребление «правами и свободами», то на площадях Братиславы, в знак протеста против методов государственной политики поддержания общественного порядка. Неолиберальные капиталисты не заинтересованы в консолидации сил государства и в укреплении власти, которая открыто выступает против мощного влияния мирового мегакапитала. Лозунги, которые наемные «добровольцы» выкрикивают в знак протеста или пишут на транспарантах, только подтверждают, что эти люди обращают внимание на те темы, которые им ловко подсунули. Вот почему «кукловоды» и их теневые СМИ дают очень конкретные названия неугодным им проектам, которые, будь они реализованы, значительно укрепили бы экономический и политический суверенитет страны. Примером может служить совместное с Россией возведение новых блоков атомной электростанции в Моховцах; строительство ширококолейной дороги по маршруту Черна-над-Тисой — Вена, также при участии российского капитала; меры по охране природы в Высоких Татрах; строительство дорог, теплоэлектростанций, плотин и полигонов; работа над гидросооружением Габчиково на Дунае, и т. д., и т. п. Словом, общественные организации и правые силы выступают против любых мер, которые могут укрепить суверенитет страны и расширяет масштаб государственной социальной политики.
Говоря о связи словацких общественных организаций с печатными органами правого движения, которые в Словакии занимают лидирующую позицию среди печатных изданий, публицист Павол Динка сообщает: «Манипулировать журналистами можно без шума, скрыто, почти незаметно. Мастера в этом деле — разные фонды и объединения, которые возникли в последние десять лет и ведут себя как полностью свободные и независимые». «Может быть, так оно и есть на самом деле, —добавляет журналист. — Но на самом деле их независимость — это независимость от Словакии, от жизни ее граждан. От денег и власти неолиберализма в мире, особенно от долларов, плывущих из США, они как раз-таки очень зависят». Это мнение разделяет представитель правого Христианско-демократического движения, бывший министр внутренних дел Словакии В. Палко, заявивший: «О независимости журналистов не идет и речи. Так же, как и о плюрализме в сфере взглядов. Журналисты не фиксируют то, что думает общество, но скорее ведут пропаганду, и в этом смысле они не демократичны. Журналистам не хватает рефлексии и самоанализа — ход их мыслей подавляет и деформирует»6.
Представители «третьего сектора»
Если мы посмотрим на личностей, которые активно вовлекаются в работу неолиберальных СМИ, то мы увидим, что все они занимают ведущие позиции в вышеупомянутых общественных организациях. Большинство из них состоит в нескольких, вплоть до пяти, объединениях. Конечно, отовсюду они получают щедрый «прикорм». Вопреки тому, что значительная их часть — это достаточно видные и осведомленные международные специалисты, большинству из них недостает хорошего присмотра, но особенно — профессиональной чести и личной морали. Но самое поразительное в них — это прежде всего их полный нигилизм в отношении народа и страны, как будто они явились с другой планеты.
Как самые отъявленные известны: Институт по общественным вопросам (IVO), Центр экономического и социального анализа (M.E.S.A.), Консервативный институт имени М. Р. Штефаника, Фонд открытого общества, Фонд имени Ф. А. Гайека, Среднеевропейский институт экономических и социальных реформ (INECO), Институт оптимального управления обществом (SGI), Фонд «Pontis» и др. Правые власти неоднократно представляли вышеупомянутых лиц к наградам за разработку заказанных «планов» развития словацкого общества, подтверждавших неолиберальные концепции заказчиков. Ныне эти люди уже самостоятельно разрабатывают «анализы», «обзоры» и «результаты исследований» и тем самым замещают рассыпавшуюся оппозицию. Еще ни разу общественные организации или бульварные СМИ не отреагировали положительно на добрые начинания властей или рабочие визиты официальных представителей, например, России или Китая, не говоря уже о менее крупных государствах, таких, как Белоруссия, Венесуэла или Куба.
Кому и почему мешают «недемократические» режимы?
И снова вернемся к общественным организациям. Отдельную сферу влияния политических общественных организаций составляет их забота о судьбах конкретных народов и государств, в которой чувствуется неподдельный интерес. Здесь действуют такие объединения, как «Дом свободы», который сам характеризует себя как «ясный голос за демократию и свободу во всем мире, особенно направленный на постсоциалистические страны».
Институт «Открытое общество», основателем которого является миллиардер Джордж Сорос, ставит себе основной целью «построение альянсов в пользу открытого общества». Ежегодно это общество располагает от 400 до 500 млн долларов.
Уже упомянутый Институт по общественным вопросам, который, выступая против нынешней власти, дает заведомо негативные оценки явлениям современной политической, экономической и социальной жизни, официально декларируя «поддержку демократии и гражданского общества».
Фонд «Экополис» поддерживает демократию и гражданское общество в Сербии, Косово, Белоруссии, на Украине, в Румынии и Болгарии. Эта организация сотрудничает с ведущим либеральным изданием SME, у которого всегда в запасе найдется какая угодно антиправительственная провокация.
Деятельность многочисленных общественных организаций, направленных на «поддержку демократии и гражданского общества» в других государствах. Вступает в конфликт с действительными нормами международного права, с конвенциями и декларациями, которые гарантируют защиту не только личных прав человека, но и защиту государственного суверенитета. Большинство политологов ни для одного государства не признают законным правом возможность по собственной инициативе, в том числе и в порядке гуманитарной интервенции, насильственно насаждать собственные нормы «прав и свобод граждан» в других независимых государствах. Подобные формальные предлоги во всех случаях в равной мере свидетельствуют о нарушении права государства самостоятельно решить свои внутриполитические проблемы. Гуманитарные интервенции есть замаскированная форма прямого вмешательства во внутренние дела другого государства, что и с точки зрения классической демократии является бесспорным актом агрессии.
Американские организации, призванные помогать демократии за пределами США, так спокойно говорят миру о неотъемлемых правах граждан и народов и при этом вот уже много лет создают оправдания для собственных военных «гуманитарных экспедиций» в независимые государства, в которых их не устраивает общественное устройство и политический режим. Но если они позволяют это себе, то разве не нашлось бы достаточно причин и для «гуманитарного вторжения» в США? В реальных общественных соотношениях, которые сформировали правые силы, находясь у власти после «бархатной революции» в Словакии, это крупные группы населения, подвергнутые дискриминации единственно за политическое инакомыслие или за то, что в прошлом активно поддерживали социалистическое строительство. Общественные организации не стали заниматься реабилитацией или защитой пострадавших групп населения, которые попали в беду по вине своих неолиберальных партнеров.
В связи с этим возникает закономерный вопрос: не являются ли случайно американские «гуманитарные интервенции» только копией такой же грозной идеи «социалистического интернационализма»? Тогда законным считалось сохранение единство социалистического лагеря посредство введения войск ОВД, например, в Чехословакию, а теперь законным хотят объявить каждый случай насильственного насаждения западной демократии, свободы и прав человека в том или ином государстве посредством гуманитарной интервенции — как мы это видели, например, в бывшей Югославии, в Ираке и Афганистане.
Как расценить ту ревизию состояния демократии и прав человека в разных государствах мира, которую ежегодно организует Госдепартамент США? Уже сама эта система предполагает грубое нарушение суверенитета того государства, которое рассматривается на предмет состояния демократии в нем. Какая норма международного права позволяет США «независимо» оценивать внутриполитическое состояние другой страны-члена ООН и делать его достоянием всей мировой общественности? В случае со Словакией основания для американских заявлений о состоянии «гражданского общества в Словакии» по заказу американского Foreign Office, передаваемому через посольство в Братиславе, уже в который раз обеспечивает ультраправый Институт по общественным вопросам. Он же передает оплаченный американцами заказ своему «полномочному сотруднику» и потом с десятками подписей представителей разных партий отправляет в США. Там этот материал включается во всемирную «базу сведений о соблюдении прав человека», после чего его рассылают по всему миру уже как официальное мнение США о положении дел в мире. Также официальная Америка подписывается под чужими, часто ошибочными, искаженными утверждениями частных служб или их сотрудников из скороспелых общественных организаций, которые не только очерняют собственную страну, но и наносят удар по достоверности сведений американской администрации!
Таким образом общественные организации включаются в опасный механизм идеологической диктатуры в стране предполагаемого влияния безо всякого права на подобные действия.
Касаясь этих проблем, словацкий публицист Даниэль Шмигула писал: «Вопрос гуманитарной интервенции сейчас наиболее актуален, потому что большинство военных вторжений начиная с 1989 года оправдывались ничем иным, как заботой о демократии и соблюдении прав человека. ...В сущности, гуманитарная интервенция является идеологической войной — войной против Зла, и, видимо, в понимании современного Запада нарушение прав человека — это как раз и есть то Зло, в борьбе против которого может сплотиться человечество»7.
Споры в этой области международного права выражают собой расхождения между правом и моралью и являются проекцией политики сильных государств на область преследования интересов собственной власти. Все свидетельствует о том, что призыв к гуманитарной интервенции нарушает суть государственного и международного порядка именно потому, что ставит на первое место интересы отдельных людей и частную мораль. В конце концов, и резолюция Генеральной Ассамблеи ООН №56/148 (2001 год) отрицает одностороннее применение насилия в международных отношениях в обход существующего международного права, напрямую называя насилие нарушением прав человека.
Гуманитарная интервенция — это очевидное нарушение основного положения международного права о недопустимости вмешательства во внутреннюю обстановку государства, об уважении равенства и суверенитета государств, об отказе от насилия в международных отношениях. Те, кто открывает подобные действия в отношении других суверенных государств или их внутреннего режима, умышленно превозносят «абстрактную свободу и демократию» над «очевидной угрозой миру и безопасности», ссылаясь на Хартию ООН, которая «в интересах восстановления» допускает применение насилия по отношению к другим государствам. С этой точки зрения, были оправданы события во Вьетнаме, Ираке, Афганистане, а перед тем в Никарагуа, на Кубе и в других горячих точках. Все эти заботы о демократии и свободе напоминают концепции неоимпериализма и неоколониализма, только с более современными «этикетками».
В качестве иллюстрации приведем пример, связанный с тем, как фонд «Pоntis» декларировал свое стремление «укреплять демократию и помогать общественным движениям» в отдельных «угнетенных» странах, а именно в Белоруссии, на Украине, в Сербии и на Кубе. В уставе этой организации заявлено, что она «стремится продолжать эту миссию и по отношению к другим государствам Европы и мира, граждане которых еще не знают свободы и демократии». Организация выпускает ежемесячное печатное издание, посвященное Белоруссии, и располагает грантом от фонда «Открытое общество» в размере 612 тыс. словацких крон. В ежегодном обзоре представители фонда отметили, что организация «сыграла ключевую роль в подготовке выборов в Словакии в 1998 года, прежде всего предоставив благотворителей и поделившись международным опытом». (На этих выборах победила правая коалиция Микулаша Дзуринды, главного представителя неолиберализма в Словакии. — Прим. авт.) Далее «Pontis» пишет, что они «активно действовали как избирательная модель не только в Словакии, но и во всем восточноевропейском регионе. Организация предоставила помощь в подготовке выборов в Белоруссии, на Украине, в Сербии, Хорватии и Румынии. В сентябре 2004 года была организована миссия в помощь продемократическим организациям Белоруссии. Мы намереваемся усилить политическую и финансовую поддержку оппозиции, потому что в нее входят всего несколько сотен человек. Нашей ближайшей целью является поиск достойной демократической кандидатуры для участия в выборах 2006 года, которая могла бы стать реальным оппонентом А. Лукашенко».
В другом месте документа говорится: «Организация поддерживает движения “Демократия” (Сербия), “Демократическая альтернатива” (Куба), “Политика” (Украина), “Права человека” (Казахстан) и “Гражданское общество” (Румыния). Также организация косвенным путем осуществляет свою деятельность в Белоруссии, в России, на Украине и на Кубе. За один лишь 2003 год организация “Pontis” вложила в дело поддержания демократии 17,4 млн долларов».
Может быть, именно на эту сумму была организована политическая провокация перед Президентским дворцом в Братиславе во время церемонии приветствия казахского президента Н. Назарбаева, приехавшего с визитом в Словакию, когда приглашенная казахская диссидентка, проживающая в Варшаве, выкрикивала в мегафон требования к президенту страны, из которой сама же бежала. Когда словацкая полиция усмирила женщину, бульварные СМИ вместе с общественными организациями развернули беспрецедентную кампанию против полиции и правительства, говоря о «нарушении свободы человека» и требуя отставки министра внутренних дел. Так право несогласного индивида на бунт ставится выше права большинства на спокойствие, выше общественных интересов и общественной морали. Но никто из представителей СМИ, общественных организаций или оппозиции не встал на сторону высокого гостя страны и не назвал несанкционированное выступление казахской диссидентки, приехавшей из Варшавы, «глупой провокацией».
Подобное «недопонимание» проявили приглашенные участники митинга против политики КНР, когда китайцы, проживающие в Братиславе, пришли к Президентскому дворцу, чтобы поприветствовать китайского президента. Оппозиция снова решила действовать в момент торжественного приветствия у стен президентского дворца. Против словацкой полиции и служб безопасности. Между тем, об официальном визите в Словакию президента КНР упоминалось только вскользь, очень лаконично. Такие акции свидетельствуют не только о том, что государственная политика игнорируется, но и о бестактном поведении в отношении заграничных гостей, которые приезжают в Словакию с визитами на государственном уровне, по официальным приглашениям представителей высшей власти.
К чему движется неолиберальный империализм?
Неолиберализм есть реакционная идеология господствующих кругов глобального империализма, не только располагающего мощной экономической структурой, но и стремящегося навязать всему миру свое понимание «нового мирового порядка». Теоретически, казалось бы, неолиберальная демократия — идеологическое наполнение глобального империализма — будет править миром до тех пор, пока в соответствии с законами диалектики ее не сменит путем революции или эволюции более прогрессивный общественный строй.
Тем временем мир под гнетом устрашающих проявлений неолиберальной идеологии уже сейчас ищет выход из наступившего экономического, социального и морального кризиса. Даже у убежденных сторонников капиталистической системы начинает пробуждаться сознание того, что пора бить тревогу: «кризис захватывает самые основы неолиберального капитализма». Вместе с тем возникают и вполне обоснованные опасения, связанные с тем, что в ближайшие десятилетия глобальному империализму не придет на смену более достойная система. Так, известный апологет свободного рынка Алан Грин, некогда главный приверженец принципа отстранения государства от какого бы то ни было регулирования экономической системы, в ноябре 2009 года перед американскими выборами в Конгресс признал, что вера в «рынок, который решит все свои проблемы сам», была ошибочной. Неолиберальный миф о панацее в облике свободного рынка терпит крах, и об этом свидетельствуют тревоги и многих других экономистов, в том числе словацких.
Человечеству нужна новая модель общественного устройства, которая могла бы вместить гигантский технический прогресс и сменить упадочный империалистический неолиберализм истинным процветанием тех, кто создает материальные и духовные ценности. Но на пути к такому обществу, на мой взгляд, мы даже на расстояние видимости не приблизились к условиям создания реальной платформы для обеспечения прогресса в большей части стран мира. Поэтому вполне оправданны сомнения в том, можно ли вообще объединить человечество, такое разноречивое и разнообразное, перед лицом огромных проблем, которые по-прежнему угрожают самой жизни на Земле, — объединение всего мира было бы связано все с теми же «всемогущими силами», которые сами порождают глобальные проблемы и живут ими. Разве не заблуждение думать, что люди и общество «на определенной ступени глобального развития» способны объединиться и преодолеть закономерности развития, заложенные в самой сущности человеческого бытия как исторической категории?
1 Arnošt Gellner. Podmienky svobody. Brno, 1997. S. 121.
2 Michael Ehrke. Rozhovor pre publikáciu Sprava Zl’ava. Bratislava, 2007/04. S. 93.
3 František Dvořák. Kdo vládne svetu, máme ešte šancu? Bratislava: Ekokonzult, 2004. S. 110.
4 Fedor Gál. Týždeň, 30.04.2007.
5 P. Dinka. Slovenské masmédiá, metódy manipulácie. Bratislava, 2008.
6 P. Dinka. S. 31, 139.
7 D. Šmihula. Použitie silových prostriedkov v medzinárodných vzťahoch. — Bratislava: Ústav politických vied, 2007. p S. 171.
