«Блажен, кто землю русскую поймет»

* * *

Святой, Обетованною Землей
Паломником иду, а не прохожим.
Как Библия она передо мной,
И ум поспеть за чувствами не может.

Похожая на мой родной Урал,
Но красного оттенка, словно рана.
Она плывет, открытая ветрам,
Холмистою долиной Иордана

И подступает к сердцу моему
Высокой Елеонскою горою.
Мне б взять с собой дорожную суму
И так бродить Господней стороною.

Здесь на воде, песке и на камнях
Во тьме земной горят следы Мессии.
Здесь Ангелы поют в монастырях.
А благодать такая... Как в России!

 

* * *

Все тот же лес и те же облака,
Все так же разливаются закаты,
И эта неглубокая река
По-прежнему поет на перекатах.

Полдневный зной не иссушает трав.
Иду домой по узенькой дорожке,
Там лиственница подняла рукав,
Глядит в мое чердачное окошко.

Блажен, кто землю Русскую поймет,
Ее обнимет гибкими корнями
И здесь, под Божьим небом, прорастет,
Душой сольется с этими полями.

Звенит июль, в разгаре сенокос,
И нас Господь опять благословляет.
А бабочки, как лепестки от роз,
Над травами горячими летают.

УБИЕННЫМ ВО ЧРЕВЕ

И Ангелы восплакали,
Когда родная мать
Несла к ехидне вакуумной
На части разрывать.

Когда под сердцем каменным
Ты ротик открывал.
Когда, сгорая в пламени,
На ножках привставал...

Увидим безымянные
Родимые черты.
На души окаянные —
О, как посмотришь ты?

Прости, прости нас, дитятко.
За грязь, за кровь земли.
И за убийц-родителей
Ты Господа моли.

ПАМЯТИ МИТРОПОЛИТА
ИОАННА СНЫЧЕВА

Душе его да будет светлый рай!
Владыка и теперь о нас горюет
И, алчностью распятый, милый край
Любовью и молитвами врачует.

Он словом Божьим укрепляет нас
И «мудрецов» в безумстве обличает...
Звучит над Русью неподкупный глас
И за нее на битву поднимает.

НА ИСПОВЕДИ

Как ребенок больной, просит помощи женщина эта,
Свой печальный рассказ все не может окончить никак.
В покаянии плачет. И тихое облако света
Покрывает ее, отгоняя отчаянья мрак.

Чудотворец с иконы взирает участливо-строго.
Сколько веры вместилось в его непреклонных зрачках!
Я по воле святой отпускаю, помедлив немного,
Согрешенья ее, сам повинный во многих грехах.

В ДЕТСКОМ ДОМЕ
                                               Нине

Светлая девочка пташкой пугливой
Ночью сидит у окна,
Бальное платье для тети счастливой
Все вышивает она.

Робко мечтает о жизни прекрасной,
Нитка бежит от руки,
И вырастают на платье атласном
Божьи цветы — васильки.

Утром блокадным начнутся заботы –
Мертвых подруг увезут.
Тоненькой девочке за ночь работы
Хвостик морковки дадут.

Медленно-медленно хвостик сгрызает,
Так и вкусней, и теплей.
Думает девочка: тетя какая!
Не забывает о ней.

Чистой душе благодати довольно.
Голод сжимает виски.
И голубеют на празднике в Смольном
Божьи цветы — васильки.

УТРО

А тело все тянет к постели...
Звонит телефон, как беда.
«Я слушаю, что вы хотели?
Нет, — это не биржа труда».

Гудок... и нелепость вопроса
В душе бестолково висит...
За шторами сумрак белесый,
В кроватке дочурка сопит.

И вновь телефон. «Это Света?» —
Старушечий голос спросил. —
«Нет хлеба, скажите ей это,
Самой принести нету сил».

«Да нет, — вы ошиблись — не Света,
Такая у нас не живет...»
Но снова: «Скажите ей это,
Скажите же — пусть принесет».

Гудок… — Что же нынче случилось?
Я трубку бессильно кладу
И вновь, уповая на милость,
С молитвой к иконе иду.

* * *

Там, где стучат колеса дружные
И долго стекла дребезжат,
На лавочке они, ненужные,
Они, бездомные, сидят.

Лишь старческое одиночество
Для них осталось на веку.
Все прожито. И так им хочется
Попить горячего чайку.

И пьют его вокзальный, жиденький,
Благоприятных ждут вестей.
«Ты посади нас в поезд, миленький,
Чтобы доехать до детей!»

Туда, где плещет площадь шумная,
Ее он за руку ведет.
Она слепая, но разумная,
А он как раз наоборот.

Идут они, всему покорные,
Ни в чем прохожих не виня...
Столбами кажутся позорными
Щиты рекламы для меня.

ВСТРЕЧА

Туда, где сосны средь долины
За веком век поют Псалтирь,
Старуха-мать к монаху-сыну
Спешит в далекий монастырь.

Она к великой благостыне
В ворота древние идет,
Пред каждой храмовой святыней
Поклоны низкие кладет.

Мольба с тоской перемешалась,
Сбегают слезы по щеке...
Она с волнением прижалась
К сухой игуменской руке.

И внемлет с трепетом во взоре
Глаголу из небесных стран:
«С Преображения в затворе
Наш брат любимый Иоанн…»

В окаменении стояла.
Не захотела отдохнуть,
У кельи сына помолчала.
Отправилась в обратный путь.

Еще помедлила немножко.
Пошла, как будто налегке,
У двери черствые лепешки
Лежать остались в узелке.

* * *

А что есть счастье?! — Василек во ржи,
Прохладный, тихий вечер после зноя.
Когда к тебе ребенок твой бежит,
Когда жена любимая с тобою.

Когда ты видишь Божью благодать
В деревьях, травах, утреннем тумане.
Когда ты начинаешь понимать
Сокрытый смысл невзгод и испытаний.

Когда, смирясь, расстанешься с мечтой,
Когда уступишь ближнему дорогу
И вновь, перед иконою святой.
За все несчастья скажешь: «Слава Богу!»

И все же это счастие пройдет,
Оно не даст душе успокоенья,
Пока она к Творцу не отойдет
И не получит у Него прощенья.

* * *

                                                       В Великую Пятницу плащаницу
                                                       лежащую в Гробе Господнем,
                                   по традиции Греческой Православной Церкви
                                                        украшают лепестками роз.

В знак любви, во время Литургии,
Раз в году, в Субботу всех суббот,
Грек-монах, сияя панагией,
Лепестки народу раздает.

Это дар для плащаницы Царской
Самых лучших роз Земли Святой,
Вдоволь напоенных иорданской,
Чистою, прохладною водой.

Посмотрите — Божья милость с нами!
Мир селеньям. И любовь к врагам...
Лепестки летят над головами
И, взлетая, падают к ногам.

В них запечатлелся свет страданья
И пасхальный радостный огонь.
Со благоговеньем и лобзаньем
Собираю, алые, в ладонь.

Этот — всех болящих исцеленье.
Этот, малый, — утешенье вдов,
Этот — дев святое огражденье
И детей оставленных покров.

К каждому, кто в тюрьмах и больницах
От тоски и горечи не спит,
Лепесток Господней плащаницы
Над землей невидимо летит.

Снова прикасаюсь к ним губами
И сжимаю бережно в руках...
Где-то за горами, за морями
Вся Россия в Божьих лепестках.