В переводе Николая Рачкова
* * *
«Кто ты?» — замучили думы меня
Ночи и дни напролет.
Подлое время, меня хороня,
«Кто ты?» — вопрос задает.
«Кто ты?» — гремят небеса в глубине,
Душу рванет неуют.
«Кто ты?» — и четки молитвенно мне
Тот же вопрос задают.
«Кто ты?» — недолог наш век на земле,
Быстро стирается след.
«Кто ты?» — и песня рыдает во мгле,
Если уходит поэт.
«Кто ты?» — и строки мои без конца
Спрашивают в тоске.
Не отвести от эпохи лица,
Боль и в груди, и в виске.
В чаше моих невозвратных дней
Яд был проклятый и мед.
Царствует жизнь,
но в обнимку с ней
Смерть неуклонно идет.
«Кто ты?» —
Я тот, кто был робок и смел,
Грешен, как всяк человек.
«Кто ты?» —
Я тот, кто воспел, как умел,
Все, что преподал мне век.
БОЛДИНСКИЕ СОНЕТЫ
1
В душе сияет Пушкинская осень.
О, тайна золотеющего дола,
Небес над ним божественная просинь...
Гори в моих стихах, огонь глагола!
Коснулось чудо пушкинского слова
Природы скромной болдинского крова.
Она и жаром осени согрета
Хранит в себе любовь весны и лета.
Дуб нависает бронзовой стеной.
Хранит усадьбу он, как витязь чести.
Прильну к нему, и кажется, что вместе
Со мною замирает шар земной.
Творил здесь Пушкин, глядя в эти дали.
Для Болдина стихи молитвой стали.
2
Хоть обнимай березок-златовласок!
Волшебный парк цветет, как на картинке.
Смешенье чувств, смешенье дивных красок, —
Сошлись здесь осень с летом в поединке.
Весь пруд объят поющей тишиною.
Горбатый мостик зыбок подо мною,
Я прикоснусь рукой к его перилам,
Повеет чем-то и родным, и милым.
Брожу ли я по пушкинскому саду,
Иль там, где на лугу стога и кони,
Стою ль в старинном доме на балконе, —
Я чувствую невольную отраду.
Взойдет печаль во мне, как в поле озимь.
Объемлет душу болдинская осень.
3
Когда в заветном Болдине бываю,
Хочу к бессмертной тайне приобщиться.
Всю суету сей жизни забываю.
О, Болдино, ты — вечности столица!
Сменяются года в потоке света,
Но неизменен звучный глас Поэта.
Его костер стихов неповторимый
Мир согревает, грозный и любимый.
Я, горец, тоже духом непокорный,
По Пушкину я творчество сверяю.
На языке аварском повторяю:
«Я памятник себе воздвиг нерукотворный...»
Где б ни был я потом, но и средь ночи
Мне светит осень болдинская в очи.
4
Средь дагестанских гор стоит одна,
Причудливо в пути людскому взору
Являет профиль Пушкина она.
Я в Болдине припомнил эту гору.
Да, Пушкин и гора у нас, и море,
И поле хлебное в простом уборе.
Ах, осень... Урожай убрали в сроки.
Но светят в поле пушкинские строки.
Поэты! Хоть до третьих петухов
Творите и надейтесь на удачу,
И все же к бедности своей впридачу
Его возьмите золото стихов.
Как нелегко пробиться сквозь туман.
Ты, Болдино, — поэтов талисман.
5
На пушкинское я взойду крыльцо
И говорить всем людям горько буду,
Как подлецы в ауле не в лицо —
Стреляли в спину славному Махмуду.
Наш век — он продолженье Черной речки.
Везде, везде стреляют без осечки.
Осенний день — дымящаяся рана —
Окрашен кровью детскою Беслана.
Поэт мечтал, чтоб все соединялись
Народы наши в дружную семью.
Была страна, о ней я слезы лью.
Ах, Пушкин, это бесы постарались.
Ах, Болдино... Легко в твоем саду...
Не тратьте пулю...
К Пушкину иду!
ДОН КИХОТ
Эй, Дон Кихоты! По коням! Вперед!
Я этот рыночный мир не приемлю.
Крепость в момент перед нами падет,
Стражники бросят оружье на землю.
Я не хочу побеждать на войне,
Проигрыш свой я считаю победой.
Место, которое дадено мне,
Я украшаю застольной беседой.
Эй, Дон Кихоты, народ от греха
Мы упасем на земле, пока живы.
Истина эта не так уж плоха,
А остальные все истины лживы.
Мы погибали за правду не раз.
Пусть отродясь ни жены, ни любимой.
Вместо любимой на сердце у нас
Есть только образ придуманный, мнимый.
Коль упаду на скаку я с коня,
Мне ли срывать на строптивом досаду?
Если несли на носилках меня,
Все лишь смеялись вокруг до упаду.
Кто меня только презренно не бил,
Ладно бы кони — топтали и люди,
Те, кого так беззаветно любил:
Я им о жизни твердил, как о чуде.
Если б в любом самом грешном краю
Встали за нами — иного не надо, —
Люди бы все оказались в раю,
И никакого бы не было ада.
Эй, Дон Кихоты! В тоскливом дому
Вам прозябать ли, от скуки пьянея?
Только не нужен мой клич ни-ко-му...
...Где ты?
О, где ты, моя Дульсинея?..
ТРИ СТИХОТВОРЕНИЯ
1
Листьям осенним
могильной плиты не согреть.
Все мы рождаемся,
чтобы, увы, умереть.
Будь ты хоть нищим,
хоть целой державой владей...
Вот почему
всех живущих жалею людей.
2
Ночь, скоро ночь.
В небе туч бесконечная смена.
В душу иголкой
вонзается больно измена.
Сын человеческий,
кто тебя смог так обидеть?
Кто научил тебя
так глубоко ненавидеть?
Так вот случается,
так, к сожаленью, бывает,
Что и любовь
навсегда во грехе погибает.
Сын человеческий,
ветры тебя не сломили.
К раю любви
приучил тебя кто в этом мире?
Звезды на небе, огонь в очаге —
жизнь чудесна,
Но до поры, это все до поры,
если честно.
Сын человеческий,
ясный смущается разум.
Женщине, женщине
злом и добром ты обязан...
3
Моя Родина! Иль ты меня позабыла?
Припаду к тебе, вспомню я, что со мной было.
Вспомню все — и заплачу, как дождь над горами.
Я ль чужой тебе в горе?
В неслыханной драме?
В твои очи гляжу не стыдясь, не робея:
Предавал ли тебя?
Изменял ли тебе я?
Дагестан! Ты любовь, ты и гордость поэта.
Ты букет для меня негасимого света.
Мне душою парить над родною горою,
Даже если глаза навсегда я закрою...
* * *
Все трудней свое главное слово ловлю,
Ошалело оно от свободы.
Не успев полюбить, я уже разлюблю,
Постарели от дум мои годы.
Как бы дружбу мы все ни ценили,
Одиночество властвует в мире.
О, Всевышний! Тебе мы хвалу воздаем.
Невзирая на все перемены,
Ты свечу одиночества в сердце моем
Не зажги, пощади эти стены.
Есть одна в моей жизни отрада:
Мой Гуниб — золотая лампада.
Мое детство прошло там под сенью берез,
Песня их нежно душу ласкала.
Я не мог эту песню не вспомнить без слез,
Эту песню, и горы, и скалы.
Что ж ту песню сейчас забываю?
И на что, став седым, уповаю?
Не по мне ли заплакали там родники,
Когда шел я к родимому дому?
Небеса на меня, высоки-высоки,
Тоже стали смотреть по-другому.
Мой Гуниб... Сердце бьется и рвется...
Я умру, если он отвернется.
СНЕГ ЗОЛОТОЙ
Осень... Прощанье...
И ветер чистит
Кроны уснувших деревьев вокруг.
Каплями солнца
светятся листья,
Падая в сердце мое, мой друг.
Снег золотой
осыпается с веток.
Снег золотой
засыпает меня.
Что-то мне хочет
сказать напоследок
Средь золотого
осеннего дня.
Листья летят,
словно шепчут:
«Мы были...»
Был ведь когда-то
и я молодым.
Время придет —
и сверкнут на могиле,
Снегом ее занесут
золотым...
