Распятое Косово

Наша делегация: режиссер — М. Н. Пташук, публицист — Д. А. Достоевский и я направлялась в Сербию для проведения «Эхо Международного Кинофорума «Золотой Витязь». В течение недели мы намеревались показать сербским зрителям фильмы: «Андрей Рублев», «Сибирский цирюльник», «Лермонтов», «В августе 44-го...», «Кооператив политбюро», фильмы по роману Ф. М. Достоевского — «Мальчики» и «Игрок», а так же программу документальных фильмов киностудии «Отечество» — «На поле Куликовом», «Дума о поле Куликовом» и «Непокоренная Россия».

Я не раскрывал своим коллегам все подробности нашего «турне», организованного Международным Объединением Кинематографистов Славянских и Православных Народов, Министерством Культуры РФ, и белградским Обществом Сербско-Русской дружбы. Лишь в общих чертах я сообщил, что поездка будет необыкновенно интересной, что мы побываем не только в Белграде, но и на Косово, куда до нас не ступала нога не только российских, но и сербских кинематографистов, во всяком случае — последние три года.

Уже подлетая к Белграду мы увидели в иллюминаторе разбомбленные мосты — словно гигантские птицы, разметавшие свои переломанные крылья в водах голубого Дуная. Проезжая по улицам Белграда, вглядывались в обезображенные, разрушенные ракетными взрывами, здания, узнавали о демографической и социальной катастрофе, идущей параллельно чудовищной экологической катастрофой, последовавшей после бомбардировок с урановой начинкой, о резком возрастании онкологических заболеваний, особенно среди молодежи.

И все это — последствие варварской агрессии, бесчинства двух десятков «цивилизованных» стран НАТО и Америки в Югославии.

Невольно вспоминались слова Лермонтова: «...Жалкий человек! Чего он хочет? — Небо ясно. Под небом место есть для всех, но непрестанно и напрасно один враждует он. Зачем?!»

Зачем было нужно столь циничное и необоснованное надругательство, насилие над «отдельно взятым» народом?..

 

Из аэропорта, где нас встретила молодая, но уже можно сказать — выдающаяся актриса сербского театра Ивана Жигон, недавно избранная на пост Председателя Общества Сербско-Русской дружбы, сразу же направились в Черногорию, через которую мы должны были попасть в Косовский край. Ехали быстро, торопились. Путь предстоял нешуточный: километров 600 до того места в горах, в нейтральной зоне между Черногорией и Косово, куда мы должны были прибыть без опоздания, ровно в 24.00 — время встречи с военным конвоем итальянских солдат контингента миротворческих сил КФОР, которые взяли на себя ответственность сопровождения нашей киноделегации по Косово. Российское посольство в Белграде и наши военные представители не решились взять подобную ответственность на себя. Итальянцы решили эскортировать нас ночью, так как днем это было не безопасно.

Около 22 часов, на промежуточной остановке в монастыре Башня Георгия, построенном в 1171 году, соединились с сербскими кинематографистами, прибывшими для подкрепления нашей международной, полувоенной акции — Эхо «Золотого Витязя» в Косово. Вице-президент МКФ «Золотой Витязь», президент кинокомпании «Филм и тон», лауреат премии МКФ «Золотой Витязь» «За выдающийся вклад в кинематограф» им. С. Ф. Бондарчука, обладатель десятков наград различных международных кинофестивалей, кинодраматург Иован Маркович, популярная сербская актриса (мать Иваны Жигон) — Елена Жигон, член Президиума ФИПРЕСИ, кинодраматург Божидар Зечевич и с ними фотокорреспондент и советник сербского Министерства по делам религии. После быстротечной постной, но вкусной трапезы в тепле у высокорослого и молодого игумена, отца Петра, снова в путь.

Мы, три россиянина, оделись весьма легкомысленно, надеясь на южный югославский климат и прогноз погоды, сообщавший накануне, что в Белграде +20. Уже в белградском аэропорту было +7, а в горах –8 и пронизывающий ветер за бортом.

По дороге наш водитель, родом с Косово, но три года не бывавший на родине, ставшей оккупированной зоной, рассказывал нам о том, что в Дечанах (первом городке, с которого мы должны начать путешествие по Косово), несколько дней тому назад албанцы убили последних сербов — мать и дочь. Теперь сербское присутствие в Дечанах, это — 30 монахов в Дечанском монастыре, живущих под охраной итальянских войск и не выходящих за пределы монастыря уже три года. Вдоль по дороге видим десятки дальнобойных машин с контрабандой (свободно курсирующих на Косово), припарковавшихся на ночлег. Ночью даже контрабандисты не рискуют двигаться дальше.

На условленное место в нейтральной зоне прибыли почти вовремя: в 00.03 минуты, в ночь с 23 на 24 марта. Только здесь осознали, что непреднамеренно, но символично пересекли границу с Косово именно 24 марта. В этот день три года назад НАТО начало бомбардировку Югославии.

Мы-то приехали вовремя, а итальянцев... нет... Ждем 30 минут... Час... Час тридцать, а их все нет...

Ночь, холод, снегопад, и абсолютная неизвестность впереди.

Вдруг с косовской, албанской стороны забрезжили фары. Все обрадовались — «итальянцы»! Оказалось нет... албанская легковая машина медленно проехала мимо нас и встала в двухстах метрах выше, развернувшись фарами в нашу сторону. Спустя пять минут вернулась и пристроилась позади нас.

На двух наших машинах белградские номера. Теперь наш визит на Косово для албанцев уже не секрет. «Албанец» на машине вновь объезжает нас и занимает ту же позицию в двухстах метрах вверху.

Решаем возвращаться назад, в Черногорию. Обе наши машины срываются с места. Пролетаем мимо «албанца», но чем выше в гору, тем меньше наша скорость... Через 300 метров застреваем, буксуем по гололеду... Все — приехали. Возвращение в Черногорию не возможно. Двигаться на Косово… к албанцам… без конвоя?..

Выхода нет. Возвращаемся, мимо «албанца», на место предполагаемой встречи с конвоем... Ждем... Проходит еще 10 минут... C албанской стороны вновь засветилось горное пространство. Вглядываемся в завьюженную ночь с надеждой и вопросом, кто же это?.. Медленно надвигались на нас три пары фар. Долгожданные итальянцы!..

Боже, как все перевернуто и противоречиво в этом мире: итальянцы, три года назад воевавшие как члены НАТО против Югославии, бывшие ее врагами, а значит и нашими врагами, сейчас, появившись из снежной ночи как тати в камуфляже, воспринимаются нами — спасителями. Еще час итальянцы по своей связи решали вопрос с командованием, что делать с доставившими нас машинами. По первоначальному плану конвой принимал под охрану лишь кинематографистов, а машины должны были вернуться в Черногорию. Наконец свинтили с машин белградские номера и караваном, в окружении бронетранспортеров, двинулись в сторону Дечана. По гололеду двигались медленно, 5 километров в час. Дорогу в 20 верст до монастыря преодолели за 2 часа. И все это время, высунувшись по пояс из бойниц на крышах БТР-ов, подле своих пулеметов, на пронизывающем ветру, на холоде всматривались в горы и окружающий недобрый мир два солдата.

В шестом часу утра добрались, наконец, до Дечанского монастыря, где нас встретил не сомкнувший в эту ночь глаз, отец Феодосий, сорокалетний чернобородый игумен, с иконописным аскетическим лицом. Высокорослый, спокойный и ласковый, он прежде всего провел нас в трапезную, покормил и пригласил на Литургию в храм. Отдохнув два часа, а кто и вовсе не поспав, мы все собрались в храме.

Литургия на пороге смерти, в предощущении своего собственного распятия — особая Литургия. Высокорослые и прекрасные, в белом облачении, похожие на светоносных ангелов, сосредоточенно и несуетливо они совершали свою службу пред Господом. Полумрак величественного храма XIII века, освещенного разноцветными огоньками лампад и неяркими, падающими из высоких окон столпами утреннего света. Стены на десятки метров вверх, расписанные бесценными фресками. Пение пятнадцати монахов, и мерный, ритмичный звук позвякивающего паникадила. Тихое причастие немногих прихожан из соседних местечек, добравшихся на утреннюю службу под охраной испанских КФОРовцев. Три года монахи Дечанского монастыря не покидают стен своей обители, охраняемой итальянским КФОРом в количестве 600 солдат. У них нет сообщения с другими монастырями и теми немногими сербами, что еще остались на территории Косова. Некоторые итальянские солдаты стоят на богослужении вместе с сербами, прикладываются к иконам и мощам православных святых, подставляют свой лоб для помазания игумену, прикладываются к его благословляющей руке. Кое-кто из солдат крестились в православную веру.

Поэтому их не долго задерживают в Косово: четыре месяца и — домой, в Италию, (российские солдаты служат здесь больше года). Но многие итальянцы уезжают домой другими людьми. Кто-то возвращается из Косова мертвым. Уже 21 итальянский солдат погибли здесь: половина — подорвалась на минах, половину выкосили снайперы.

Мы задали вопрос итальянцам указывая на окрестные горы:

— Там есть снайперы?

— Есть.

— Они могут выстрелить в нас?

— Могут.

Таких творческих встреч в нашей жизни не было никогда. Под охраной бронетехники и пулеметчиков, в трапезной монастыря перед тридцатью монахами и пятьюдесятью прихожанами, среди которых были и неизвестно как попавшие сюда три профессора итальянского университета, поклонники фильмов Тарковского — «Иванова детства» и «Андрея Рублева», пораженные тем, что на Косово встретили героя этих картин.

Собравшиеся жадно ловили каждое слово Дмитрия Андреевича Достоевского, правнука великого русского писателя, белорусского режиссера Михаила Николаевича Пташука, стихи о Косово в исполнении выдающихся сербских актрис Иваны и Елены Жигон, поэзию бесстрашной сербской женщины, режиссера Елены Бойович, снявшей о косовской трагедии уже не один фильм...

В этот же день под конвоем итальянской бронетехники в предоставленном нам военном автобусе с зашторенными окнами, которые нам запрещено было открывать, мы передислоцировались в женский монастырь Печь Патриаршия, где показали фильм «Мальчики» (по Достоевскому) и документальную дилогию «На поле Куликовом» и «Дума о поле Куликовом» (выдающегося русского режиссера Б. Л. Карпова). Все наши фильмы смотрятся здесь иными глазами, ибо чувства и эмоции наших косовских зрителей, забывших о кинематографе, обострены до предела.

Только вокруг Печи Патриаршей уничтожено около 28 монастырей и храмов мирового исторического значения. Нет второго такого места на планете, как Косово — где на столь небольшом пространстве земли сосредоточено около 3000 уникальных монастырей и храмов XI–XIX века, памятников мирового культурного значения. Более 130 из них уже разрушены. Эти святыни вселенской культуры уже не обозначают на картах Европы. Стереть с лица земли культуру и память народную, значит уничтожить и сам народ.

— Настанут ли на Косово лучшие времена? — спросила меня одна из монахинь.

Я ответил ей словами легендарного сербского воеводы:

— Нам нет спасения — мы победим!

— У меня нет ненависти ни к одному албанцу, — сказала она. — Нельзя ненавидя кого-то, любить Христа. Это дает нам силу... всем сестрам... Албанцев готовят к независимому Косово, ими умело манипулируют. Беда, что некоторые сербы тоже пятнали свои руки их кровью. Это дает повод албанцам для их жестокости и мстительности...

 

И снова в путь. Вдоль дорог албанцы сняли все прежние сербские указатели селений и городков, разрушили кладбища и все красивые сербские дома. На их фундаментах поспешно воздвигаются примитивные красные кирпичные коробки. Некогда цветущий, опрятный и прекрасный Косовский край превращен в свалку. Всюду грязь и разруха. Наши сербы, много раз бывавшие здесь в былые времена, ничего не могли узнать.

Албанцам дана команда: уничтожать прежнее, строиться и размножаться. Из миллиона трехсот албанцев, наводнивших сегодня Косово, триста тысяч доставлено сюда из Албании. Сегодня на Косово — царство вора. Вора, осознавшего, что пришел его час. Миг, когда при поддержке Запада он может предаться вожделенной вседозволенности. Я вглядывался в лица албанцев, мелькавшие в лобовом стекле, проплывавшие мимо зашторенных окон нашего автобуса. У всех поголовно, у взрослых и детей, единое испуганно-агрессивное, вопрошающе-суетливое выражение лица, словно их застали врасплох на месте преступления.

Нет сегодня на нашей планете второго подобного места, где столь цинично и жестоко попираются все права и свобода человека-серба. Даже при апартеиде у обитателей африканского гетто была возможность свободно дышать и передвигаться внутри оного. На Косово сербы не могут сделать свободно ни единого шага, не подвергая себя смертельной опасности. Старуху — за лекарством и в храм, ребенка — в школу и домой водят под охраной два-три автоматчика. Даже Святейшего Патриарха Сербского Павла на богослужение в его резиденцию, в Печский монастырь, доставляют в бронетранспортере, унижая многочасовыми задержками на блокпостах.

Сегодня сербы на Косово не могут свободно дышать, не могут сделать ни единого шага. На Косово для сербов — двойное гетто, двойной геноцид: албанский и КФОРовский. KFOR — переводится, как «Косовские Силы Разума». Хотя правильнее было бы назвать всю эту кровавую косовскую вакханалию — безумием. Царство вора под прикрытием КФОРа.

Как корабль от монастыря к монастырю, словно от острова к острову, переправлялся кино-караван «Золотого Витязя», укрепляя души осажденных в них людей. Творцы «нового мирового порядка» хотят спрятать от мира свой Косовский позор — оккупированное, арестованное Православие. Они лгут ничего не ведающим людям планеты о том, что творится на Косово. Впрочем, еще 150 лет тому назад поэт Ф. И. Тютчев писал «Славянам»: «Давно на почве европейской, где ложь так пышно разрослась, давно наукой фарисейской двойная правда создалась: для них — закон и равноправность, для нас — насилье и обман, и закрепила стародавность их как наследие славян».

В местечке Осояны, в полуразрушенной школе собрались 180 сербов, первых возвращенцев в родные места. Они решились на это доверяя испанским войскам, охраняющим этот сектор Косова. Сербы выделяют испанских военных из всех КФОРовцев, надеются, что те смогут их защитить. Живут сербы в крохотных пластиковых контейнерах, словно в собачьих будках. У стариков и детей в глазах — страдание и немой, но кричащий вопрос: «Что ожидает их завтра?!.»

Мы раздали детям сладости, игрушки, учебники — скромный дар Общества Сербско-Русской дружбы. Они молча вертели в руках игрушки, словно видели их впервые.

Наше выступление перед суроволицей, но необыкновенно горячо, как-то ожесточенно, аплодирующей аудиторией... Сербская поэзия о Косовской трагедии в исполнении Елены и Иваны Жигон вызывала слезы. Зрители с окаменелыми лицами терли свои глаза, казалось, выплакавшие весь запас слез. Когда мы все вместе запели «Тамо далеко...» зрители встали со своих мест, словно это зазвучал сербский гимн. Солдаты из нашей итальянской охраны, пораженные, смотрели на это славянское священнодейство.

Когда тронулись дальше, Михаил Пташук угостил итальянцев белорусской водкой. Солдаты с удовольствием хлебали из горлышка, и мы вместе пели «О соле мио», «Тамо далеко» и русскую песню «Ах, зачем ты меня целовала, Дуня?..» Итальянцы радовались как дети, аплодировали, кричали «Достоевский!..» Контакт был налажен полный. И на видеокамеры наши позировали с удовольствием, и шторы на окнах позволяли нам распахивать когда угодно...

Итальянцы благополучно проконвоировали нас через все Косово с юга на север. Въехали в город Косовская Митровица, поделенный мостом на две части албанскую и сербскую. Едва въехали на сербскую территорию, пейзаж разительно изменился. Даже в этой беднейшей части Сербии — чистота и порядок рачительных хозяев своей земли.

В придорожном кафе прощались с нашими итальянскими друзьями. Заказали для них 23 рюмки ракии. Поблагодарили за заботу о нас на протяжении этих двух суток. Каждый из солдат подошел к каждому из нас: и с каждым из итальянцев мы трижды по-русски, сердечно лобызались.

Вечером в Косовской Митровице, в Приштинском Университете состоялось открытие Киноклуба «Золотой Витязь». Четырехсотместный зал был заполнен битком, стояли вдоль стен и лестниц. Снимали видеокамеры, записывали для радио, было много журналистов — это означало, что наше нелегальное положение закончилось.

Мы подарили новому Киноклубу видеопроектор и заложили основу клубного видеофонда двадцатью видеокассетами: «Лермонтов», «Сибирский цирюльник», «В августе 44-го...», «Кооператив политбюро», «Мальчики», «Игрок», документальный фильм «Непокоренная Россия» и 15 сербских документальных фильмов от Кинокомпании «Филм и тон» Иована Марковича.

Все, что последовало за пределами Косовского края: путешествие по живописной Сербии, встречи, просмотры, пресс-конференции, киноакадемия, кинотека, горы, комфортабельная жизнь — все воспринималось как сон. Все наши мысли были о Косово...

В Белградском Русском Доме, в переполненном зале в присутствии послов России, Украины и Белоруссии и большого количества журналистов мы рассказали о своей военно-полевой кинематографической акции, рассказали правду о Косово. Все каналы телевидения и все газеты дали об этом информацию. На Открытии 49 Белградского кинофестиваля документального фильма Международному Кинофоруму «Золотой Витязь» была вручена специальная Грамота с формулировкой «За великую поддержку и помощь в наитяжелейшие годы для Сербского народа и Сербской культуры». Показанный на фестивале документальный фильм Татьяны Карповой «Видимое и сокровенное» вызвал восторженный прием зрителей. А потом в рамках фестиваля прошел «День МКФ «Золотой Витязь» и было показано 10 сербских фильмов, премированных на Всеславянском Кинофоруме за 10 лет... Много было приятного, но все это уже не веселило сердца. И Пташук, и Достоевский, и я — постоянно думали о Косово.

Там — было наше пробуждение. Ибо вся жизнь человеческая — сплошной сон и пробуждаемся мы только при соприкосновении с Истиной. На распятом Косово живет Истина.