«Не осенив себя крестом, ты не пиши стихов, Поэт»

(новые стихи)

* * *

Родную землю тащат из-под ног.
Упал я и в родимую вцепился...
Задумчиво на это смотрит Бог,
А люди говорят: «Опять напился».

* * *

«Быть иль не быть?» — звучит убого.
Такой вопрос, он не от Бога.
Такой вопрос от князя мира,
Соблазнившего Шекспира.

 

 

 

 

 

НИТЬ МОЛЧАНИЯ

Споткнусь о собственную тень
И, не сдержавшись, прокляну
И наступивший новый день,
И нищую свою страну,
И свой беспомощный народ,
Уже привыкший жить под пыткой,
И — всё. И наглухо свой рот
Я сам зашью суровой ниткой.

Но все же верю в день, когда
Победоносным гулом труб
Все огласятся города
Земли моей, то навсегда
Я нитку выдерну из губ.

* * *

О, как горланят петухи!
И небо ярко-сине!
А что не просится в стихи,
Не втискивай насильно.

— Зачем, поэт, ты режешь взгляд
Над пьяницею в луже?

— Да потому, что он мне брат...
И брат родной к тому же.

* * *

               Памяти двоюродного брата Сергея
Бог не издал еще закона,
Чтоб сатана утратил власть
По одному нас из загона
Хватать и сразу прямо в пасть.

СОСЕД

Он теперь не в силах пить помногу,
Он у нас большой оригинал,
Говорит: «Семью свою и ногу
Я по пьянке где-то потерял».

И в глазах давнишнюю тревогу
Вдруг сменяет бешеная грусть, —
«Выхожу один я на дорогу»
Он тогда читает наизусть.

И читает так, что дрожь по коже,
Глядя на него во все глаза,
Вижу: по щеке небритой — Боже! —
Лермонтова катится слеза.

* * *

С первым эшелоном
Покидают нас
Муза с Аполлоном.
Что же? В добрый час.

Вы ведь сами видели
Страх на лицах их.
С ангелом-хранителем
Я продолжу стих.

Он не испугается
Нечисти любой.
С ним, как полагается,
Щит, меч и Любовь.

ПРОСТОЕ ПРАВИЛО

Такое мнение бытует:
Поэт лишь пишет, Бог диктует.
Но есть другая сторона:
Стихи диктует сатана,
И так порой скрывает ложь,
Что чьи стихи — не разберешь.

Спасенье в правиле простом,
Которому две тыщи лет:
Не осенив себя крестом,
Ты не пиши стихов, Поэт.

ЗАВЕТ СЫНУ

Пусть твой путь пройдет по рытвинам,
Это, сын мой, ничего.
Бойся только одного:
Трещин на щите молитвенном.

В жизни страшные есть вещи —
Сам поймешь с теченьем лет.
Но страшнее и зловещей
Этих трещин в жизни нет.

ЮБИЛЕЙНОЕ

Полвека прожил, подытожил,
И чуть не выросли рога:
Я столько лет грехи лишь множил,
Считай, работал на врага.
И с изощренностью поэта
Я оправдал себя, как смог.
Простил себе и то, и это.
Вопрос в другом: простит ли Бог?

ВОТ-ВОТ

Столько зла мир сотворил,
Столько мы уже наврали,
Что архангел Михаил
Воздух в легкие набрал, и

Звук трубы вот-вот раздастся.
И кому спастись удастся,
А кому — наоборот,
Сможем мы узнать вот-вот.

* * *

Забывши о своем родстве,
Иль помня, но совсем немного,
Душа сияет в торжестве,
А тело корчится убого.

Такую вот себе картину
Рисую каждый день, друзья.
Иначе жизни сей рутину
Преодолеть никак нельзя.

* * *

Ночь созвездья развесила,
Чудно, что не говори!
Отчего же вам не весело,
Современники мои?

Свет луны по всей округе:
На дороге, на стерне...
А не весело вам, други,
Оттого же, что и мне.

* * *

                 И полною грудью поется,
                 Когда уже не о чем петь.
                               Георгий Иванов

Довольно кричать и артачиться
И верить несбыточным снам.
Пусть всем вам, друзья мои, плачется,
Ведь петь уже не о чем нам.

Упреки и даже угрозы
Услышу за эти слова.
— Ты — нытик, Россия жива!
— Но мне-то виднее сквозь слезы...