Поэма
I
Авгарь, царь эдесский, в расслабе проказы лежит,
И черная немочь шесть лет как томит его душу и тело.
Неверный огарок свечи в изголовье дрожит, —
Не жизнь ли его, будто эта свеча, догорела...
Он лекарей суетных и мнимоученых давно уж прогнал,
Без толку их зелья и мази, коренья и травы.
Гнев Божий в проказе своей царь Авгарь увидал,
Телесные язвы лишь отзыв душевной потравы.
— За что на меня Ты прогневался, праведный Бог,
И разве вину, коли есть, не искупил я страданьем?
Воззри ж на раба Своего, на беду мою злую, как жалок и плох! —
В бессонной ночи одинокой воззвал он с бессильным рыданьем.
Но небо молчало, сады драгоценные звезд равнодушно цвели,
До чьих-то мучений и слез никакого им не было дела;
Луна, словно спелая дыня, безмятежно сияла вдали
И вечную песнь золотую с холодным безстрастием пела.
II
Наутро вельможи-послы, Мар Ихаб с Шамшаграмом, к Авгарю пришли:
— О царь! Мы вернулись с добром: благоволит к нам император Востока.
И радость иную — великую! — мы ныне тебе принесли:
Явился Пророк на земли и творит чудеса он воистину волею Бога!
Прикоснется рукой — и слепой прозревает, к немому возвращается речь;
Прокаженных очищает и даже, поверишь ли, мертвецов воскрешает!..
Но пуще всего тот Пророк занемогших душою желает сберечь —
Молитвенным словом всевластным он нечистых духов изгоняет.
На обратной дороге посетили мы Иерусалим, —
Молвь повсюду идет о мессии, и люд чудесам тем дивится, —
Нам взглянуть захотелось на все это собственным оком своим,
Разувериться в слухах или же в их правоте убедиться.
Хоть не встретился Сам, тьма свидетелей... о, как светились глаза
Всех, кто рядом с Ним был!.. что за речи лились безподобны!..
— Это Бог или Сын это Божий! — царь Авгарь пораженный сказал, —
Только Они возвращать жизнь покинувших мир сей способны.
Так, заочно, лишь со слуху, первым среди земных царей,
Уверовал Авгарь во Спасителя, что явился в земле Палестине,
И Христа Иисуса повидать возжелал он как можно скорей,
Но, бездвижный, не мог сам идти, чтобы в нем поклониться святыне.
III
Послание Авгаря к Спасителю
«Авгарь, сын Аршама, правитель страны, Иисусу Спасителю шлет привет.
О Тебе, благодетель, прослышал я, о Твоем врачевании безподобном.
Говорят про Тебя, Ты хромых ставишь на ноги, слепым даришь свет,
Исцеляешь страдающих и воскресаешь умерших прикосновеньем Своим Богоугодным.
Верю, либо Ты Бог, к нам сошедший с небес,
Либо Ты Божий Сын, людям посланный во спасенье.
Много лет пригвожден я к одру и жестоко страдаю я здесь.
Умоляю, приди и спаси меня, лишь Твое мне поможет леченье.
И прослышал я также, что в стране Твоей ищут тебя,
Что хотят иудеи предать Тебя страшным мученьям.
Город мой невелик, но хорош, хватит нам на двоих, и мы встретим любя.
И, как Ты для меня, город мой для Тебя да послужит спасеньем».
И посланцы Авгаря поспешили в Иерусалим.
Хоть апостолы никого из язычников к Учителю не подпускали,
Но царевы гонцы все ж управились с порученьем своим,
Как Филипп и Андрей то письмо Иисусу наконец передали.
IV
Ответ Спасителя Авгарю
На посланье царя дать ответ Иисус Фоме повелел: «Так пиши:
Блаженны, кто веруют в меня, не видавши меня. Им — награда!
Ибо сказано обо мне: невидящие меня — уверуют и будут жить.
А видящие меня — не уверуют и потому не минуют ада.
Ты к себе призываешь, но путь мой задан с небес — и что должно свершить, то свершу.
А потом вознесусь я к Тому, Кем был прислан.
Как исполнится правда, одного из апостолов я в Эдессу пришлю,
Он за веру твою исцелит тебя, царь, и жизнь даст как тебе, так и присным».
V
Но предвидел Авгарь: Иисус к нему вряд ли придет.
До того ли Спасителю, живущему по высшей воле?..
Живописца Ананию в Иерусалим он послал наперед
Образ Господа нарисовать незаметно — ни мене, ни боле.
Не выходит портрет, не дается искуснейшей кисти Божественный лик:
Ускользают куда-то черты — в несказанное, что ли, все мимо и мимо...
И Анания, как ни старался писать, одно лишь постиг —
Что природные краски бессильны: изображенье Христа непостижимо.
Хоть скрывался художник в толпе, тайноведцу открылась Анании грусть.
Приказал принести он воды, и омыл ею чистой лицо, и отерся платком, что имелся, —
И нежданно-негаданно заиграл всеми красками четырехконечный убрус:
То на белом холсте пресвятой Его Образ нерукотворный запечатлелся.
И народ, что собрался послушать Христа, в изумленье стоял,
Страх Господень невольно почуяв всем сердцем, всей кровью.
А Спаситель, окликнув по имени, Ананию к себе подозвал
И убрус протянул ему: — Вот, Авгарю отдай, да спасется любовью!
VI
Приложившись к святому убрусу, с ложа хвори поднялся Авгарь,
Благоговейно поклонился он Образу, хотя полностью не излечился, —
На лице след проказы еще оставался, как встарь,
Ждал правитель, когда же придет Иисуса Христа ученик, и молился.
Как вознесся Спаситель, настал Им обещанный день:
Во все стороны мира понесла Его братия ученье Христово,
И Фомой был направлен в Эдессу апостол Фаддей,
Чтоб спасти и царя, и народ, проповедуя Слово.
Окрестил он Авгаря — тот по вере своей исцелился совсем,
И вослед за властителем народ покрестился, чуду не переставая дивиться.
И Фаддей, по свершенью сего, на убрусе святом сделал надпись затем:
«Христе Боже, всякий, уповая на Тебя, не постыдится».
VII
А потом повелел царь Авгарь зело украсить икону благодатную ту,
И она пресвятая обрела себе место над городскими воротами — в каменной нише.
Всяк, кто порог тот переступал, прежде кланялся Спасу Христу,
И всем путникам верилось: само Небо благословляет их, становится ближе.
Чудотворного образа много лет нерушим был покой,
И под оком Христовым люди жили в Эдессе ладом, миром.
Но однажды случилось, что правнук Авгаря заблудился душой —
И убрус чудотворный приказал снять со стены, чтобы кланялись не Богу — кумирам.
И тогда Сам Христос явился эдесскому епископу в тонком сне,
Повелев от поругания немедленно спрятать икону.
Той же ночью священник отправился к воротам и был на стене,
Чтобы верой и правдой послужить Благодати, а не закону.
Помолившись, он пред Образом нерукотворенным тихо лампаду зажег,
Оградил полукруглую нишу глиняной плитой, а снаружи заложил кирпичами —
И надежно сокрылся от идолопоклонников Бог,
И светильник молитвенный, если кто и видел, то духовными только очами.
VIII
Пять веков с той поры миновало, много воды утекло...
Позабыли эдессцы давно про убрус, про великую эту святыню.
Никому здесь — даже случайно, на миг — и в голову бы не пришло,
Что все время лишь Образ нерукотворный Христа оберегал их доныне.
Но с войною пришел в эту землю царь персидский Хозрой,
И сдавило Эдессу громадное войско безпощадною хваткой железной —
Не по силам отбиться, нет надежды на помощь... Что делать с такою бедой,
Осажденный город не ведал, голодный, холодный, болезный.
И народ возопил о спасении к Богу, раскаявшись, плакал навзрыд.
В сновиденье Владыке Евлалию светоносная Дева Мария явилась:
— Над градскими вратами в замурованной нише убрус, вами забытый, сокрыт.
Так достань же его — и спасет вас от гибели Божия милость.
И епископ с рассветом тот старый схорон отыскал,
Разобрал кирпичи, отодвинул плиту... и — о чудо! — застыл, пораженный:
Пред убрусом лампада горит! — вот, что он увидал,
А на камне на древнем — тот же Образ Христа отраженный.
На стене встал священник, распрямился, над миром икону воздел —
И рассыпались персы, гонимые Спасом нерукотворенным...
Ну, а в нише разобранной так же тихо, как прежде, светильник горел
Перед ликом Христа, на той глиняной, окаменелой плите напечатленным.
