По повелению Тамерлана
О грозном Тамерлане известно, что он завоевал полмира и был похоронен в далеком Самарканде. Осквернить его могилу означало навлечь на человечество страшные беды. И действительно, вскрытие археологами захоронения великого завоевателя совпало с днем нападения фашистской Германии на Советский Союз.
Сегодня многое в Самарканде напоминает о Тамерлане. Есть свидетельства о его великих походах и на территории нашей страны. Одно из них мы обнаружили, отправившись в расположенный примерно в пятидесяти километрах от Уфы башкирский поселок Чишмы. Здесь, на местном кладбище сохранился мавзолей Хаджи-Хусейн-бека, особо почитаемого среди мусульманского населения Башкортостана. Считается, что благодаря ему началось распространение ислама среди башкир. Хаджи-Хусейн-бек пришел в башкирские земли в начале XIV в. по просьбе местного хана и стал первым имамом — духовным главой мусульман этого края. Он умер предположительно в 1341–1342 гг. и был похоронен на невысоком холме неподалеку от озера Акзират.
На том же холме рядом с могилой Хаджи-Хусейн-бека спустя десятилетия разбил свой лагерь грозный Тамерлан. Он решил перезимовать здесь, чтобы продолжить преследование золотоордынского хана Тохтамыша — того самого, который спустя два года после Куликовской битвы напал на Москву и разорил ее. Маршрут похода Тамерлана, которого еще называют Тимуром, частично проходил через башкирские земли, в которые он вторгся в 1393–1394 гг. Тогда-то завоеватель и увидел могилу Хаджи-Хусейн-бека, повелев возвести над ней мавзолей. Но зимовка возле захоронения имама обернулась бедой для чужеземного войска. Легенда гласит, что значительная часть его погибла, то ли не выдержав холодов, то ли став жертвой начавшейся эпидемии. Но как бы там ни было, шестерых умерших военачальников похоронили возле мавзолея. Так возникло существующее и поныне в Чишмах мусульманское кладбище, названное так же, как расположенное неподалеку озеро. Его доминантой остается мусульманская святыня — мавзолей Хаджи-Хусейн-бека.
Сначала мы увидели макет мавзолея в экспозиции Национального музея Башкортостана. Там же, в музее, находится надгробная плита. Когда-то ее на двенадцати волах привезли из Туркестана. Надпись на ней начитается с таких слов: «Да будет милосердие Бога покойному Хаджи-Хусейн-беку». Сообщается также дата смерти имама, ушедшего из жизни в возрасте 76 лет.
Покинув музей, мы сели на электричку и отправились в Чишмы. Кладбище Акзират расположено в двух километрах от станции. До него то и дело доносятся гудки проносящихся поездов. Но если там, на станции, жизнь бьет ключом, то здесь, на кладбище, царит полное безмолвие. Мавзолей Хаджи-Хусейн-бека расположен в стороне от современных захоронений на достаточно просторной площадке. Под густым снежным покрывалом слились в одно целое пространства окрестных полей и озеро Акзират. Сам мавзолей, или по-башкирски кэшэнэ, представляет собой квадратное в плане сооружение, сложенное из обтесанных известняковых глыб серого цвета. Основной объем завершается сферическим куполом.
Внутри мавзолея мы увидели несколько восстановленных захоронений. В 1911 г. уфимский муфтий дал указание начать раскопки захоронений мавзолея. В результате удалось обнаружить девять могил, в том числе и самого Хаджи-Хусейн-бека.
Впрочем, чишминский мавзолей — не единственный уникальный религиозный и одновременно историко-культурный памятник здешних мест. Примерно в пятнадцати километрах от Чишм расположен еще один мавзолей, строительство которого относится к началу XVI века. Сооружение связывают с именем Туры-хана, которого некоторые исследователи считают потомком Чингисхана. Мавзолей расположен неподалеку от дороги, проложенной между селами Верхние и Нижние Термы. Согласно одной из версий, Тура-хан пришел на территорию нынешнего Башкортостана, покинув Западную Сибирь из-за внутренних родовых распрей.
Хоть и недалеко от шоссе до мавзолея, но пришлось затратить немало усилий, поднимаясь в глубоком снегу по крутому склону холма, на вершине которого стоит мавзолей и где вовсю гуляет обжигающий степной ветер. Мавзолей сложен из тех же обтесанных известняковых камней, что и усыпальница Хаджи-Хусейн-бека. Чем-то он напоминает пирамиду, завершающуюся сводчатым куполом. Усыпальница обнесена оградой. Нам повезло: замок на ее двери отсутствовал, и мы смогли попасть в мавзолей, внутри которого не обнаружили ни одной гробницы.
Но вспомним вновь о Тамерлане, точнее о его походах, которые тот совершал по территории современной России. Самым трагическим из них можно считать предпринятое в 1395 г. нападение полчищ завоевателя на расположенный на территории нынешней Липецкой области город Елец. От него до Москвы оставалось не так далеко, и казалось, что нет никаких сил, которые смогли бы остановить врага. Правда, московский князь Василий Дмитриевич направил навстречу Тамерлану войско, вышедшее к берегам Оки. Но вряд ли оно смогло бы оказать серьезное сопротивление более многочисленному противнику. Оставалось уповать на чудо, и оно случилось.
В один из дней, когда враг уже подходил к границам Московского княжества, из собора во Владимире вынесли главную общерусскую святыню — образ Владимирской Богоматери. Ее доставили в Москву, решив, что стены Кремля надежнее защитят ее. Позднее на месте встречи чудотворного образа возник Сретенский монастырь. И так случилось, что в тот же день, когда икону доставили в Москву, войско «Темиръ-Аксак-царя», как называл летописец Тамерлана, повернуло назад. Предание повествует, что ночью завоевателю явилась Богородица в пурпурном одеянии с многочисленным небесным воинством. При виде ее Тамерлан пришел в ужас и решил навсегда покинуть Русь. Не случайно сегодня в Ельце особо почитается икона Елецкой Богоматери, на которой Богородица изображена в пурпурном одеянии в окружении святых и праведников. В честь иконы в городе возведен храм, построенный архитектором А. Каминским, автором арки Третьяковского проезда в Москве.
Однако исторические хроники сообщают другую версию отказа Тамерлана от покорения Москвы. Завоеватель прекратил свой поход, узнав о том, что в тылу у него появилось войско, возглавляемое его извечным врагом Тохтамышем. Навстречу ему и устремился Тамерлан.
Мы же, возвратившись из поездки в Башкирию, отправились в древний Елец. Город стоит на высоком берегу реки Быстрая Сосна. Он помнит живших здесь писателей Ивана Бунина и Михаила Пришвина, композитора Тихона Хренникова, которым в городе установлены памятники. Елец славится своими старинными, хоть и требующими реставрации домами, великолепными храмами, прежде всего Вознесенским собором. Но нас, конечно, интересовали те достопримечательности, которые имели отношение к вторжению Тамерлана.
Но прежде мы отправились в древнее село Талица. Оно, как и Елец, расположено на берегу реки Быстрая Сосна и славится своей загадочной шатровой церковью, необычной для XVIII в., к которому обычно относят дату ее постройки. Во всяком случае, споры специалистов о времени ее возведения не прекращаются до сих пор. Талица на протяжении столетий была известна тем, что возле нее находился брод через реку. Сегодня Быстрая Сосна обмелела и не представляет из себя непреодолимой водной преграды. Но в конце XIV в. брод в районе Талицы считался важной частью транспортного пути из южных степей в сторону Москвы и далее на север Руси. Им-то и воспользовались полчища Тамерлана. Переправившись через реку, они устремились к Ельцу. Вскоре завоеватель разбил лагерь на холме, который стали называть Аргамачным. Легенда гласит, что так его назвали в память об одном из приближенных Тамерлана, который сорвался с горы в реку на своем коне-аргамаке. О древних временах напоминают и названия здешнего села: Аргамач-Пальна. Оно вытянулось вдоль тихой речки Пальны, вода в ней чистая, и местные жители любят ловить в Пальне пескарей. Причем занимаются рыбалкой не только ради удовольствия, но и в интересах коммерции: выловленных пескариков они как живца продают отправляющимся на серьезную ловлю щук рыбакам. Наш таксист Женя, который привез нас в Аргамач-Пальну, в предвкушении предстоящей в выходные дни рыбалки купил у местного рыбака Андрея целое ведро пескарей. После совершенной сделки он обзвонил своих товарищей по рыбалке и радостно сообщил, что дефицитный в зимних условиях живец наконец-то приобретен и можно отправляться за щуками на озера.
Нас же, в отличие от Жени, интересовал холм, где предположительно разбил свой стан Тамерлан и где явился повергший его в ужас образ Богородицы. Догадаться о его расположении можно по нескольким разбросанным по склонам юртам. Их установили на территории создаваемого археологического парка «Аргамач». В летнее время он принимает детские туристические группы, а зимой предоставляется в распоряжение лыжников. Отдыхающие сначала спускаются на лыжах с крутой вершины, а завершают выходной день застольем в юртах. Мы подошли к одной из них, с грозным названием «Юрта Хана Батыя». Перед входом жарился шашлык, а из юрты доносились веселые голоса.
Сегодня холм Аргамач превратился в место развлечений, но в день появления на его вершине Тамерлана предкам нынешних ельчан было явно не до веселья. Завоеватель стал готовиться к штурму Ельца. Перед тем, как захватить город, он приказал вырубить окружавшие его глухие леса, чтобы конница могла штурмовать Елец. Нападение завершилось полным разрушением города и массовым уничтожением его жителей. Погиб и плененный елецкий князь Глеб, дружина которого пятнадцатью годами ранее принимала участие в Куликовской битве. Нынешняя главная площадь города — Красная — названа не за свою красоту, как московская, а потому что, если верить еще одному преданию, Тамерлан выложил на ней пирамиду из голов убитых ельчан, и их кровь окрасила всю площадь. Сегодня у ограды выходящего на площадь Вознесенского собора можно увидеть часовню, которую установили на могиле жертв расправы Тамерлана. Еще одну часовню-ротонду над могилой защитников города в 1395 г. мы увидели на старом кладбище, расположенном неподалеку от центра. О героической обороне Ельца во время тамерлановского нашествия напоминает и барельеф одного из пилонов мемориала, появившегося не так давно на Красной площади. Этот мемориал создан в честь провозглашения Ельца Городом воинской славы, который за века своего существования не раз становился мощной преградой на пути наступавшего врага.