ПАСТЫРЬ И ПРОРОК
Деньги — не богатство.
Бедность — не порок.
Иоанн Кронштадтский —
Пастырь и пророк.
Он просил молитвой
Каяться господ,
Но взрастил элиту
Нам чужой народ.
Каины да хамы,
Бесы да скоты
Разрушают храмы,
Жгут в кострах кресты.
Вместо дружбы братской
В душах тлен и прах.
Иоанн Кронштадтский
Служит в Небесах.
О насущном хлебе,
О любви славян
Молится на Небе
Отче Иоанн.
Свет богоугодный
Брезжит над страной.
Вождь почти безродный,
Край почти родной.
В веру путь, как в гору,
Густ и темен лес.
Но ведет к собору
Православный крест.
* * *
Иеромонаху Александру (Фауту)
Дом высок и просторен,
И псалмами согрет.
Патриаршье подворье,
В окнах — ангельский свет.
Позабыв про невзгоды,
Я, ни молод, ни стар,
Пью намоленный воздух,
Как целебный нектар.
На подворье приходим,
Чтобы душу спасти.
Заблудившись в народе,
Ищем к Богу пути.
* * *
Плетемся к кресту от звезды,
Плутая во мраке кромешном.
Все меньше под небом святых,
А больше порочных и грешных.
Устали не жить, а играть,
Фальшивых ораторов слушать.
За истину легче отдать
Святую, чем грешную душу.
* * *
Отними у меня Россию —
Что останется у меня?
Виктор Смирнов
Ты пришел нас грабить, подлый тать?
Будешь проклят, а не вписан в святцы.
У меня Россию не отнять —
Я не раб, чтоб без нее остаться.
Не на кого злиться и пенять:
Наши судьи — предки и потомки.
У меня Россию не отнять —
Велика... не сухари в котомке!
Я на вспышки злобы и огня
В бой пойду, чтоб с недругом сразиться.
У меня Россию не отнять
Потому, что я — ее частица!
* * *
Станция. Старый автобус. Билетом
Обзаведусь. И отступит мороз.
Родина встретит лазоревым светом
Чистых снегов и пречистых берез.
Небо прозрачное высветлит душу,
Над горизонтом затеплит звезду.
Мартовский вечер. Подмерзшие лужи.
Кто меня ждет? И куда я пойду?
Встанет автобус. Тропинкой знакомой
Тени деревьев потянутся вслед.
И засияет над маминым домом
Детская память — Божественный свет.
* * *
Памяти монахини бабушки Елены,
нянчившей меня в раннем детстве
Уютен скромный уголок
Избы. В окошко солнце светит.
Я не один — со мною Бог,
Нет одиночества на свете...
Забыло скрип шагов крыльцо.
Икона. Свет лампадки зыбкий.
И Богородицы лицо
Слегка озарено улыбкой.
Молитва. Библия в руке.
Блистает день закатной гранью.
И дремлет в Божьем уголке,
В клубок свернувшись, мирозданье.
* * *
Звякнула щеколда. И калитка
Скрипнула. И ожили сады.
Солнце, словно красная улитка,
Тихо выползает из воды.
Изменилась жизнь и панорама,
Не видны приметы детских мест.
Губы шепчут:
«Мама... Где ты, мама?»
Кладбище. Могилка. Русский крест.
* * *
Плавятся слезливо глыбы льда,
Чайки над проталинами кружат.
Оживая, мертвая вода
Обживает мартовские лужи.
Дождь и снег. Желаний круговерть.
Взад-вперед по небу тучи бродят.
И соединившись, жизнь и смерть
Ищут равновесие в природе.
* * *
Друг мой! Небесный мой брат.
Где же ты? Шелест берез.
Холмик. Кладбищенский сад.
Игрище птиц и стрекоз.
Майская синяя высь.
Белой черемухи ветвь.
Я тебя младше на жизнь.
Ты меня старше на смерть.
* * *
Птиц перелетная стая.
Облако с красной каймою.
Вечер. Дома зарастают,
Словно лишайником, тьмою.
Нашим сердцам не подвластны
Ни расставанья, ни встречи.
Что мимолетно — прекрасно,
Все мимолетное вечно.
* * *
Иеромонаху Александру (Фауту)
Хотя еще безумствуют химеры
И в грешных душах много пустоты,
Гуляет по России ветер веры
Христовой. Всходят золотом кресты.
Яснее память. Ярче предков лица.
Светлее храм. Пышнее каравай.
Россия куполами колосится —
Хранит Господь духовный урожай.
* * *
Не ливень, не северный ветер,
Не ворон, не злое зверье,
А голубь с оливковой ветвью —
Прозревшее сердце мое.
Являются светлые лица,
Забыты и злость, и раздор.
И сердце — библейская птица
Вьет в праздничном храме гнездо.