«На пороге грядущего дня»

Поэзия Просмотров: 1767

* * *

Мой дед олонхосутом был.
В нем все призванью отдавалось.
Сплелось в стихах — что он любил,
И пелось то, о чем мечталось.
 
Соседи слушали его,
Красивой сказкою влекомы,
И оживала среди снегов
Жизнь предков зримо и знакомо.
 
Богатыри сражались в ней
И мерялись друг с другом силой,
И никогда кто был сильней
Не обижал больных и хилых.
 
От этой сказки хорошо
Всем было необыкновенно.
Просили тихо: «Спой еще!» —
Дед снова пел самозабвенно.


 
А между прочим, между тем
В сыром и дряхлом балагане
Старуха извелась совсем
С утра в привычной деду брани.

Не приспособлен ни к чему
Дед эти выносил укоры,
И молча двигался в дому,
Голодные встречая взоры.

И проливалось молоко
Сквозь пальцы, словно через сито,
Витали мысли далеко,
в том мире, где тепло и сыто.
 
И как-то раз он у стола
Упал, в руке зажавши шапку.
...На тридцать летпережила
Его моя бедняжка-бабка.
 
Ходила с внуками она
На место старого подворья
И, гневом все еще полна,
Вновь распалялась вдруг в укорах.
 
С колен поднявшись тяжело,
Она с обидой говорила:
«А жизнь совсем не олонхо,
Ему я сколько раз твердила!».
 
Когда обратно молча шли,
Дорогой бабка остывала
И будто видела вдали
То, что недавно вспоминала.
 
Была довольна без затей;
Словосложения наука
Не тронула ее детей,
Искусом не легла на внуков.
 
Ошиблась бабка. Как и где —
Не ведаю, но знаю с детства:
То ль к радости, то ли к беде
Досталось мне его наследство. 

                                         Перевод А. Борисовой

 

* * *

Как хорошо свободным быть!
От зависти и мести,
От жажды мудрецом прослыть,
От тяги к чину норы рыть,
От ожидания лести!
 
Как хорошо свободным быть!
И простаком казаться,
И дело доброе творить,
И по своим путям ходить,
И самому свой крест носить.
 
Как хорошо свободным быть!

                           Перевод И. Тертычного

 

ТРИПТИХ О ДРЕВНИХ ТЮРКСКИХ ЖЕНЩИНАХ

1.

Степь до горизонта. Ковыли
льются, как распущенные косы.
Здесь ли вашу память погребли,
ваши имена в степной пыли
распылив и высушив, как росы?

Время войн, раздоров и вражды
ваши груди жадно истощало.
Ничего взамен не обещало,
лишь пожарищ множило следы.
 
Что ж осталось в наших днях — от вас?
Только свет ваших ясных глаз...
 
Я иду, сверкая блеском бус,
с головой, остриженной по моде.
Но затылок тянет что-то вроде —
тяжких кос тысячелетний груз.
Я стою на узком рубеже
меж столетий, споров и раздоров.
Если тайна есть в моей душе —
это тюркских женщин гордый норов.
 

2.

О-о, суровые сестры мои!
К вам, как руки, тяну
я надежды и просьбы:
меня наградите терпеньем —
тем, с которым мужей провожали
своих на войну,
заглушая тоску в небеса улетающим пеньем.
Средь бескрайних степей,
что лишь ветра и неба полны,
были вы —
центром жизни, того не заметив и сами.
Вы хватались за хвост
сумасшедшего бога войны
и от крови клинки отмывали своими слезами.
Это вы в темноте излучали мерцающий свет,
серебрясь под луною
нагрудным своим украшением.
Научите меня, как не гнуться
от болей и бед — поделитесь терпеньем,
О, суровые сестры мои, одарите меня
вашей светлой мудростью, что спасала вас в пути,
когда шли вы на север,
огонь животворный храня
и прося, чтобы вас не покинули добрые боги.
Вы вели за собой Айысыт —
ту, что дарит детей, вы сносили без криков
и схватки, и всякую мелкую трудность.
О, суровые сестры мои!
Я прошу без затей —
подарите мне мудрость!..
 

3.

...И вот стою я на пороге грядущего дня
и чувствую сердцем,
что путь этот был мне завещан
не просто судьбой,
но пьянящей с рожденья меня
горячею тюркскою кровью
далеких тех женщин,
что нам со своим молоком
дали с детства впитать
и светлые мысли и мудрость,
и гордость и стать,
сквозь дали и годы открыв
нам завет в простоте,
что сила народа —
сокрыта в его доброте... 

                           Перевод Н. Переяслова

Об авторе

Харлампьева Н. (г. Якутск)