Рубежи истории — рубежи России

ЭТО СПАСИТЕЛЬНОЕ «ВДРУГ!»

Когда враг, противник, иноземец, внутренний диверсант нападает на границы государства, ему дают отпор пограничники, армия, весь народ. История страны в веках имеет тоже свои рубежи, которые мы не должны сдавать, разрушать, не должны пятиться от своих вековых пограничных исторических столбов, иначе это приведет нас к капитуляции перед миром хаоса, миром интервенции.

2012 год объявлен Годом истории. Наверное, главная дата — это 1150-летие создания Древнерусского государства. Хотя дата эта в каком-то смысле условная, но в 1862 году 1000-летний юбилей этого исторического события широко отмечался в России, особенно в Новгороде, где был возведен знаменитый памятник с фигурами героев тысячелетней отечественной истории, который в 1942 году немцы разрубили на куски и хотели вывезти в Германию. Не удалось ни вычеркнуть Россию из истории, ни увезти памятник. Что же это за дата, в какой степени она является важной датой для трех славянских народов, в какой степени является датой единения славянских племен: полян, древлян, кривичей, древичей, родимичей, вятичей, словен, т. е. предтеч украинцев, русских и белорусов?

Сначала в Новгороде, а затем в Киеве, куда Рюрики переместились со своей дружиной после того года, отстоящего от нас уже на 1150 лет, и было создано то великое государство, которое называлось Киевская Русь. Именно это государство, где не было еще деления на три братских народа, и явилось ядром для трех будущих государств братских народов или, как меня учили в 50-е годы в Киевском университете, «колиской первых братских народов». У различных историков есть, конечно, свои нюансы и свои толкования этого события. Но было бы глупо его отрицать, ибо оно доказано по древним летописям, так же как по средневековым манускриптам доказано, что в 962 году образовалась Священная Римская империя, в лоне которой вызревали французы и Франция, испанцы и Испания, немцы-германцы и Германия. А в 630–632 годах образовался арабский халифат, из-под покрова которого вышла плеяда арабских народов.

Думаю, что мы достойны того, чтобы быть просвещенными в этой области, несмотря на «самостийный» вульгаризм и европейскую заносчивость многих наших оппонентов. На Святой Руси у наших народов была своя история, и отказываться от нее в угоду политиканам или амбициозным недоучкам не надо. Как очень хорошо сказал на Патриаршем совете по культуре академик, директор Института археологии Украины Петр Толочко: «Мы не должны терять наше единство сегодня, но особенно наше единство в прошлом».

2012 год подобием чисел обращает нас к другим великим, драматическим датам.

Два раза в 12-м году (в 1612-м и 1812-м) русские люди отступали и сдавали свою столицу. Два раза они героически освобождали Москву от иноземцев, и после этого начиналось возрождение, возвышение страны, ее новая и славная страница.

Перед 1612 годом в нашем Отечестве царил голод, запустение, шайки ляхов, литовцев, беглых людей, казаков бродили по просторам Руси и грабили, убивали людей. Высшая знать, бояре продались иноземному королю. Лжедмитрий, сидя на троне, впустил католических священников править духом москвичей. Православная Церковь была унижена. Обнадеживающе звучало лишь громовое слово митрополита Гермогена, но пастыря умертвили в том же, 1612 году. Казалось: все угасло, обезжизнело.

И вдруг!

Интересные воспоминания по поводу этого спасительного «вдруг!» В 1997 году в нашем Союзе писателей мы с отчаяния проводили «круглый стол»: «Судьба России». Все, кто собрались, говорили о трагическом распаде Великой Державы, великого союза народов. Тяжкими были эти разговоры и раздумья. Горести добавили и два известных земляка — бывшие эмигранты. Один — из редакторов НТС-овского «Посева», пользовавшийся особым успехом в кругу диссидентов, Владимир Максимов, другой  — видный ученый, логик Николай Зиновьев, прославившийся своей книгой «Зияющие высоты», где он беспощадно разоблачал коммунизм. К тому времени, насытившись Западом, увидев его реальные проблемы, обманы, грехи, оба эмигранта возвратились в Россию не только с критикой Запада, но и с непоколебимым поклонением его мощи. Их выступления наводили уныние. Когда кто-то из писателей как бы им в ответ вспомнил об остатках нашего ядерного оружия, о еще существующих ракетах, наши авторитетные знатоки Запада убедительно парировали: «Вы не представляете себе, какая у них электроника». И тогда я в гордом одиночестве стал размышлять об этом «вдруг!», говорить о феномене Минина и Пожарского.

Наверное, у поляков было не меньше оружия, неплохая организация. Наша страна была развалена, не было единства. Но был великий дух Православия, самопожертвования, уверенности в том, что Русь должна быть спасена. «Гражданин Минин» выказал крайнее самопожертвование, заявив: «заложим и жен наших».

Конечно, на первый взгляд, только какой-то мистикой можно объяснить победу ополчения, изгнание иноземцев, освобождение Москвы. Но за этим стояло огромное невидимое молитвенное делание, Церковь непрестанно молилась за страну, и, главное, за этим стояла любовь к Православному Отечеству. Вспомним: в ополчение вливались по дороге из Нижнего Новгорода все новые и новые добровольцы. Но в Ярославле что-то застопорилось, кто-то засомневался, кто-то еще не вооружился, а кто-то еще не укрепился духом.

И тут озарение! Минин и Пожарский узнают, что рядом, в Борисо-Глебском монастыре, в затворе 33 года находится великий молитвенник и провидец, монах Иринарх. Он уже предсказал, что на Русь нападут литвины и ляхи, он предсказал гибель одного из гетманов, который благоразумно тут же покинул пределы Руси. К монаху Иринарху приходят Минин и Пожарский за благословением и с вопросом: идти на Москву или поджидать подкрепление из других земель? Иринарх благословил и дал свой крест князю Пожарскому на освобождение Москвы. Это благословение было сродни тому победоносному слову, что сказал Сергий Радонежский Дмитрию Донскому перед Куликовской битвой. И началась атака! И пошли на штурм Кремля! И произошло изгнание иноземцев!

Несокрушимая, казалось, сила была сокрушена и изгнана из Руси.

В чем секрет? «Мистика в этом есть», — неуверенно соглашался Максимов. Зиновьев промолчал и скептически развел руками. А поддержал молчавший до этого Валентин Распутин: «Вера была. Народ спасал Отечество. Да, конечно, неколебимая, высокая, Православная вера. Конечно, беззаветная любовь к Отечеству».

1812 год. На Россию обрушилось «двунадесять языков». В обществе, конечно, не смута, но Наполеон надеялся на офранцуженное дворянство и на крепостных крестьян, которым он хотел дать вольную. Но ни те, ни другие не поддержали Наполеона и его армию. Более того, «дубина народной войны» жертвенно дубасила армаду Бонапарта. А ведь тоже казалось, что дни России сочтены. Вся цивилизованная Европа покорилась Наполеону, армия его была неисчислима и закалена победами над Пруссией, Венецией, Австро-Венгрией, прошла испытание Египтом, Испанией, сражениями с Суворовым, Ушаковым. Хоть Бородино не сломило русскую армию, хоть Москва и не принесла ключей, но пала. В Кремле снова иноземцы. Как же в этом историческом событии зародилась и восторжествовала победа? С приходом ли Кутузова, Бородинским сражением, битвой под Малоярославцем, партизанской войной или морозами русскими, которые были самыми жестокими в 1812 году, 1709 году — перед Полтавой, 1941 году? Все перечисленное, кажется, из разряда мистики.

Но какое совпадение необходимых для победы условий! Какое единение народа! Кутузов, Багратион, Барклай, Денис Давыдов, старостиха Василиса, казаки Платова, башкирские конники! Как вдруг понадобился и пригодился патриот и защитник русского языка князь Щербатов, писавший воззвания для Александра I и для армии. Выпускаются плакаты, лубочные картинки. И опять Москва освобождена от иноземцев. И опять победа!

Сегодня 2012 год — год памяти двух освобождений Москвы. Вспомним их героическую историю. Вспомним в этом году и 1150-летие создания первого Древнерусского государства. И, конечно, 70 лет со дня начала Сталинградской битвы. Кажется, тоже мистика — совершенно неожиданное для Гитлера поражение, и последовавшая за ним непонятная для Запада, Англии и США, но понятная нам, русским, наша бесспорная Великая Победа.

 

«... духом с вами неразлучно»
                                                                                      затворник Иринарх — защитник Руси

Путь этот от Троице-Сергиевой Лавры, через Переславль — Ростов Великий — Борисоглебск — Ярославль — Волгу на Кирилло-Белозерский монастырь и далее до Соловков — духовно-спасительный для России.

В Троице-Сергиевой Лавре Сергий Радонежский вдохнул в войско Дмитрия Донского Победу, спас Русь от страха, от восточного татаро-монгольского порабощения. В Переславле, с духовно-историческими корнями которого был накрепко связан Александр Невский, стоит его скромный бюст. Святой благоверный князь отбил западное нашествие латинян. Рака с мощами Сергия, у которой ежедневно и многократно с утра читается акафист, находится внутри Лавры; тут молятся, ставят свечи, прикладываются к святыне тысячи и тысячи православных людей. За стенами Лавры возвышается строгий бронзовый памятник преподобному, обращенный лицом к проезжающим по святому тракту русскому люду.

В поселке Борисоглебском на реке Устье памятника монаху-затворнику Иринарху нет, мало кто знает у нас и о великом духовном подвиге затворника. А надо, и непременно, и всем!

Ведь это один из самых духоносных, спасавших Русь святых подвижников.

...Конец ХVI века. Кончается собиравшая Русь династия Рюриковичей. Утверждающийся «Третий Рим» неустойчив. Власть корчится в спазмах боярских распрей, беспощадности Малюты Скуратова, беспомощности Федора Иоанновича, цепенеет от холодной расчетливости Бориса Годунова. Но Русь не рассыпается, переваливает за Уральский Хребет, делает Волгу русской от истока до устья, прирастает храмами и монастырями. Ее святой дух сохраняется, духовное семя преподобного Сергия дает всходы. Молятся ее молитвенники в Савво-Старожевском, Кирилло-Белозерском, Соловецком, Прилуцком, Толгском монастырях. О молитвенниках и духовных старцах тогда на Руси знали все, на них надеялись, к ним обращали взор в трудные минуты: «...моли Бога о нас!..» И они молили, понимая свое высокое предназначение. Таким молитвенником и был монах-затворник Иринарх из Борисо-Глебского монастыря, возведенного по благословению Сергия Радонежского в XIV веке. Тридцать лет провел Иринарх в затворе, несколько пудов весили его наплечные, нагрудные крестообразные вериги, поясные связи, путы ножные, оковцы для рук и перстов, аршинами прибавлялась цепь, которой приковывал он себя в келье. Спал он два-три часа в сутки. Молил за обиженных, за несчастных, за Отечество. Его затворничество и тяжесть наложенных на себя нелегких запретов и тяжелых вериг поистине непостижима для нас. Но, может, за эти и другие духовные подвиги, за эти невиданные трудности, непрерывные моленья, молитвенное сосредоточение и искание горнего и даровал ему Господь дар Провидения и Пророчества.

И вот в начале XVII века явившееся видение дало ему знать, что на Русь надвигается пожар, идет Смутное время, ступят на ее земли очередные ватаги литвы и ляхов. Видится ему, как будет нанесен удар по Вере Православной, расцветет предательство, возрастут запасы зависти и неверия. «Поеди к Москве и повеждь сие царю», — повторил ему голос свыше1 Иринарх отковывает себя от стен кельи и как всегда босой (свою обувь он отдал много лет назад страннику и с тех пор не обувался) идет в Москву. Путь не близкий, сотни верст! Но он молится и идет. Идет, чтобы предупредить, уберечь. Молва несется впереди его. Царь Василий Шуйский, отложив разговор с боярами, прием иноземных послов, встречает гремящего «железами» монаха в Благовещенском Соборе Кремля. Тот, перекрестив Государя, говорит: «Открыл мне Господь Бог, грешному старцу, что видел есми граду Москве пленену быть от Литвы и всей Российской земли. И аз оставив многолетнее в темнице сидение и труды, сам к тебе прииде возвестить. И ты благочестивый Царю, стой о Вере Христове мужеством и храбрством о благочестии»2.

Царь не сомневается, не переспрашивает, не перепроверяет и принимает это сообщение как истину, на которую надо искать ответ. Он провожает монаха, взяв его под руку, подносит Иринарху дары, предлагает отвезти царским возком, но тот отказывается от даров («не затем пришел») и, не задерживаясь ни минуты, идет пешком босой обратно в монастырь, в келью молиться.

Василий Шуйский не справляется с царской ношей, и вскорости его свергают с престола, а поляки уже шныряют по землям Руси. Один из мощных боевых отрядов гетмана Сапеги, грабя города и села, захватывает Ярославль, идет дальше. На пути — Борисо-Глебский монастырь. Гетману докладывают: «Все сбежали, лишь в одной келье сидит прикованный старый монах, молится за русского царя, кляня польского короля». Кто-то предлагает по привычке отсечь голову строптивцу. Сапега останавливает: «В коей земле житии, тому царю прямити. Хочу видеть храброго монаха». И видит он старца в холодной келье в железах, кланяется, поразившему его старцу, спрашивает, как он может терпеть сию муку? «Бога ради сию темницу и муку терплю в келии сей» — «А что обо мне скажешь?» — «Уходи из Руси, гетман, — ответил монах, — иначе погибнешь». Гетман в душевном смущении уходит из кельи и говорит: «Правда в батьке велика», не дав сподвижникам за эту дерзость прикончить старца.

Предвидение сбылось — Сапега позднее погиб. А русский народ, испытав насилие, издевательство от захватчиков, предательство бояр, поругание веры, поднимается против иноземцев. Иринарх благословляет на борьбу блистательного полководца М. В. Скопина-Шуйского, передает ему Крест. Но победа еще не созрела, погибает и полководец.

Народное желание вышвырнуть захватчиков нарастает. В Нижнем Новгороде создается земское ополчение, названное позднее Вторым ополчением. Оно и направляется на Москву. Ополчение идет медленно вдоль Волги, в него вливаются всё новые и новые отряды. Но поляки еще превосходят силой и наглостью. И бояре еще толпятся у трона новых хозяев. В стане русских нет еще единодушия, да и казачки, как обычно, грабя мирных жителей, перебегают периодически из стана в стан. Господствует еще Смута... Русь на краю погибели. Предводители Нижегородского ополчения стараются изо всех сил упрочить его крепость. Кузьма Минин мечется, собирает ратников и деньги, покупает припасы, телеги, лошадей, оружие. Князь Пожарский пытается обучить разношерстное, полукрестьянское ополчение строю, владению оружием. Но не хватает какой-то скрепы, какого-то соединения ополченцев. Они еще не войско. В Ярославле, куда подошли ополченцы, военные людишки начинают роптать, разбегаться, уходят на кормление... И тут вспоминают Иринарха. К нему в Борисо-Глебский монастырь скачет гонец. Всадник еще не успел после встречи в келье выехать за стены монастыря, а весть несется впереди его: «Старец прислал просфору, благословил поход на Москву! С нами Крестная Сила!»

Почти бегом возвращаются в войско Пожарского отъехавшие и сбежавшие ополченцы. Все наполняется духом освобождения столицы, все жаждут положить жизнь за други своя, спасти поруганное Отечество. Всюду звучит: «В поход на Москву! Крест на Кремль!»

Войско выступает твердой поступью для освобождения Руси и ее столицы, приходит в Ростов. Пожарский и Минин скачут оттуда в Борисо-Глебский монастырь, склоняются перед старцем и получают медный Крест на вызволение от врага Москвы и Руси. Пред Иринарховым Крестом ополченцы клянутся одолеть врага. Вскоре Кремль был взят, захватчики убиты, рассеяны, бежали.

Князь Пожарский вернул затворнику Крест. На Руси Земский Собор избирает на престол Михаила Романова. Воцаряется новая династия. Россия заслужила тогда Царя. Смутное время закончилось. Россия возвращалась к своей духовной сути. Иринарх, как бы исполнив свой долг перед Святой Русью, упокоился в 1616 году. По смерти угодника Божия остались его вериги: «142 медных креста, 7 “трудов” плечных, железная цепь в 20 сажен, которую он носил на шее, ножные железные путы, 18 медных и железных “оковцев”, которые надевались во время неусыпных бдений на пальцы рук, пудовые “связни”, носившиеся на поясе, и железная палка, которой он смирял свое тело и изгонял невидимых бесов»3.

...Два великих сына Отечества Минин и Пожарский возвещают ворогам на Красной Площади: «Не ходите на Русь! Погибнете!» А всех соотечественников призывают верно служить народу и быть достойными сынами Родины.

А над нами и над ними в небесах парит дух святого Иринарха — великого вдохновителя великого похода сынов нашего Отечества по спасению России, сказавшего в последнем своем слове перед кончиной: «Аз отхожу от вас телом, а духом с вами неразлучно».

Вечная память и слава прославления святому монаху Руси — Иринар


1    Цит. по: И. Забелин. Безвестный герой Смутного времени. 1875.
2    Житие преподобного Иринарха Затворника.
3   Там же. С. 57.