Когда есть воля, есть и мост.
Вильгельм Оранский
Осенью 2011 г. в прессе промелькнуло сообщение, что швейцарские ученые в цюрихском университете провели скрупулезный математический анализ и установили, что всего 1318 монополистических группировок — банков, холдингов, корпораций — владеют более чем 60 % мировых доходов. Ядро этих властителей мира составляют 147 компаний, преимущественно банков и прочих финансовых гигантов. Конкретное доказательство господства мировой финансовой олигархии. Большинство олигархов базируется в США. Среди них и наиболее политизированный, идеологизированный и агрессивный банк «Goldman and Sachs», тщательно готовивший долговые кризисы в Европе.
Собственно расчеты швейцарских экспертов подтвердили то, с чем реально мыслящие политики уже давно считаются, действуя с оглядкой на это ядро, на эти космополитические командные высоты. Первая волна мирового системного кризиса 2008–2009 гг. и то, как национальные государства спасали антинациональную финансовую олигархию, так называемый фининтерн, протрезвили миллионы думающих людей. Демонстрации протеста на Уолл-стрит (Occupy Wall Street) лишь один из многих показателей массового прозрения: финансовый капитал последовательно работает над уничтожением наций и их последней защиты — государств. Фининтерн пытается управлять миром, осуществляя стратегию хаоса, войн и кризисов. Его основное оружие — доллар, его цитадель — США, его штаб — центральный банк США — частная контора Федеральная резервная система. Она печатает триллионы необеспеченных долларов, к которым привязаны сотни «национальных валют». Этими долларами финансируется военная машина НАТО, молохом нависающая над миром. 750 военных баз США расположены в 80 странах мира.
Однако помимо доллара у фининтерна есть и другое оружие — это размывание этносов, народов и наций, массовая скоротечная миграция народов экономически отсталого Юга в развитые страны Севера. В истории было много переселений народов, но никогда их волны не насчитывали десятки миллионов людей, переносящихся в одночасье на кораблях и самолетах в чуждые цивилизации. Западноевропейские государства открыли двери и ворота переселенцам в погоне за дешевой рабочей силой. Открыли свои страны без оглядки на общественное мнение, на волю народов, прикрываясь благородными идеями прав человека, равенства, свободы передвижения, веротерпимости. Никогда и нигде фиктивность западной демократии не проявлялась так наглядно и безнаказанно, как в принятии этого судьбоносного решения. Западные элиты, стимулируя приток дешевой рабочей силы, открыли бездну, в которую мчатся европейские нации. На их земле либеральные правители решили поселить десятки миллионов переселенцев из других цивилизаций, которые не намерены отказываться от своего образа жизни. Переселенцы несут в Европу свои жизненные ценности, свои глубоко отличные, часто непримиримые правовые нормы, религии, этические представления. Это было очевидно и 30, и 40 лет тому назад. Но либеральная элита не хотела этого видеть. Вначале она убеждала европейцев, что высокая культура Запада быстро ассимилирует примитивных мигрантов. Потом, отступая, она бросилась строить общества «мультикультурализма», предполагающего, что на европейской земле рядом мирно будут строиться и уживаться параллельные общества европейцев и мигрантов-мусульман. Трудно доказательно утверждать, было ли это затмением здравого смысла или коварный замысел неприметно, ползуче превратить Европу в плавильный котел наций, подобный Америке, изначально населенной эмигрантами. За образец «мультикультурализма» взяли Канаду, где в 70-е г. стартовал эксперимент сосуществования англоязычных и франкоязычных канадцев. Однако уже в 80-е гг. стало ясно, что эксперимент не удался даже в благословенной Канаде. Деголлевский лозунг «Да здравствует свободный Квебек!» никогда не снимался с повестки дня французов Квебека. Вспоминаю, что, работая в ЮНЕСКО, я вместе с заместителем генерального директора С. А. Тангеном в 80-е наблюдал необычную в стенах этой уважаемой во всем мире организации неприглядную сцену — скандал между англо- и франкоязычными канадцами. А эти два общества принадлежат одной и той же цивилизации и сосуществуют более трех веков.
* * *
Понадобилось почти полвека, чтобы либеральные правители Евросоюза вняли, наконец, жалобам, призывам и протестам европейцев. Они, наконец, задумались над грозными последствиями массовой иммиграции, над плодами мультикультурализма. Первой откликнулась канцлер Германии Меркель.
«В начале 60-х годов, — заявила она в октябре 2010 г. — наша страна пригласила иностранных рабочих в Германию, и теперь они здесь живут. Некоторое время мы обманывали себя, уверяли, что они у нас не останутся, когда-нибудь уедут домой. Но так не произошло. И, конечно же, наш подход состоял в мультикультурализме, в том, что мы будем жить рядом и ценить друг друга. Этот подход провалился, совершенно провалился». Это была не более, чем констатация очевидного факта. Ее подхватили и разнесли по всему миру СМИ. И как-то само собой без внимания остался главный вопрос — что же надо делать, чтобы остановить процесс самоуничтожения Европы, ее исламизацию, сползание континента к гражданской войне. Тем более, что, заканчивая речь, Меркель, добавила: «Мы заинтересованы в иностранной рабочей силе и создадим ей хорошие условия». Конец речи оставил окончательно европейцев в недоумении: что власти намерены предпринять для решения острейших проблем, порожденных иммиграцией?
Вскоре решился коснуться темы мультикультурализма и президент Франции Н. Саркози: «Конечно, все мы должны уважать различия, но мы не желаем создавать общество, в котором сосуществуют различные общины. Если вы прибыли во Францию, вы должны согласиться с тем, что вы вливаетесь в единое общество, которым является наше национальное общество, а если нет, то вам не место во Франции». И вновь, теперь для французов, без ответа остался вопрос, что власти намерены делать с 8 миллионами мусульман, есть уже ссылки на 14 миллионов, поселившихся в последние 20 лет во Франции и явно не желающих вливаться, «расплавляться» во французов. Они мечтают о другом, создать как минимум рядом с Францией свою страну.
В феврале 2011 г. на конференции по безопасности в Мюнхене о начале «борьбы против мультикультурализма» заявил и премьер-министр Великобритании Д. Кэмэрон: «Мы отказываемся от 30-летнего опыта мультикультурализма, мы будем проводить [политику] мускулистого либерализма... Мы долго терпели эти обособившиеся общины, которые систематически отвергают наши жизненные ценности». Возмущение премьер-министра было так велико, что он осмелился напомнить европейцам, что они принадлежат к белой расе: «Когда белый человек придерживается неприемлемых взглядов, например, расизма, мы, вполне правомерно, осуждаем его. Но когда в равной степени неприемлемые взгляды исходят от кого-нибудь, кто не является белым, мы становимся чрезвычайно осторожными, скажу откровенно, просто трусоватыми, не способными его остановить». У многих в России это признание британского премьер-министра ассоциируется с политикой российских властей. Они, как и большевики, по-прежнему подавляют «русский великодержавный национализм и шовинизм» затурканного, разделенного русского народа, вконец загнанного в угол неолиберальной экономической политикой, вашингтонским консенсусом фининтерна, а вскоре и вступлением во Всемирную торговую организацию.
Однако вернемся к теме: не ясно, кого премьер-министр Англии относит к «небелым»? Арабов, индийцев, иранцев, тюркоязычные народы? Были и остались этнографы и политики, блюстители чистоты расы, которые не считают белыми и албанцев, и кавказцев, даже жителей юга Италии. Как мог решиться премьер ультралиберальной Англии поднять вопрос о цвете кожи? С 30-х гг. это стало табу, строго охраняемым табу. На волне мультикультурализма президент Франции Ширак с гордостью заявлял: «Теперь Франция мусульманская держава!» Бросал пустые орешки мусульманству? Не только. Дело в том, что Билл Клинтон — маяк, на который ориентировались все либеральные правители Евросоюза, в том числе и Ширак, в речи в портлэндском университете в 1998 г. нарисовал радужную перспективу: «Через пятьдесят с лишним лет в США не останется никакой расы, претендующей быть большинством». «Свободолюбивые» белые американцы поморщились, но проглотили и эту пилюлю. Их больше интересовала борьба Ельцина за демократию в России, демократия в Ираке, в Афганистане, Ливии, всюду в мире. И потом Клинтон пообещал, что это будет достигнуто только через полвека. Ширак решил опередить лидера. Не прошло, однако, и десяти лет и в 2008 г. статистическое бюро США (Census Bureau) сообщило, что через 15 лет, уже к 2023 г. небелые в США станут большинством среди молодежи в возрастной группе до 18 лет, а к «2042 году большинство населения США будут составлять “черные, испаноязычные (Blacks, Hispanics)” и выходцы из Восточной и Южной Азии». Комментаторы пообещали ошарашенным протестантам, что это будет достигнуто много раньше, потому что отпрыски множащихся смешанных браков предпочитают записываться белыми.
Не всем эта перспектива показалась такой радужной как Клинтону. Патрик Бьюхэнэн — патриот, один из самых уважаемых политологов Америки, кандидат в президенты, откликнулся на речи Клинтона книгой «Смерть Запада»1. Показательно, что католика Бьюхэнэна вовсе не успокоила перспектива, что среди 420 млн американцев к 2042 г. будет свыше 100–120 миллионов — единоверцев — католиков из Латинской Америки.
В этой связи задумаемся, что в конце концов дает единство и стабильность обществу и государству? Кровь, почва (Blut, Boden), религия, идеология или общее дело, как оно виделось православному мудрецу, русскому космисту Н. Федорову?! Крепко стоит задуматься над этим судьбоносным вопросом! На Западе до сих пор преобладают не конструктивные, а тревожные, алармистские настроения, прогнозы, сценарии, вроде сериалов «Конец белой расы», «Конец белой Америке», «Неизбежна ли расовая война в Америке?»2 Пессимизм вполне объясним. В США остается пласт негативной исторической памяти о взаимоотношениях рас и этносов. Память эта живет и среди белых, и среди цветных. Расовые отношения быстро ухудшаются. Все чаще можно видеть в общественных местах самиздатовские «Даешь ненависть к беленьким» (Hate whitey), «Белые! Возвращайтесь в Европу». Белые начинают покидать Калифорнию. Участились молниеносные, немотивированные нападения на белых. Широко распропагандированный «плавильный котел» Америки (melting pot) более не срабатывает, знаменитые белые англосаксы-протестанты (WASP) со всё большими трудностями исполняют роль государствообразующего сегмента общества.
Именно в свете расовой напряженности в Америке (а в Евросоюзе вдобавок и религиозной напряженности) лидеры Германии, Франции и Англии решились отказаться от мультикультурализма. Впервые они осмелились пообещать своим народам, что в вопросах взаимоотношений рас и религий европейцам не по пути с США, которые избрали путь к «Смерти Запада», диагноз поставленный П. Бьюкэнэном. Недолго остались верными «мультикульти» и малые страны, даже ультралиберальные, как их часто называют, «разложенцы» в Нидерландах. Единство Запада размывается не только и даже не столько чередой кризисов, экономических, финансовых, долговых. Его расшатывают не только подковерная борьба доллара за бесспорную монополию, не только бескомпромиссная стратегия подавления евро как альтернативной резервной валюты, но и наметившийся во многих западноевропейских странах отличный от США подход к иммиграции из стран 3-го мира. Атлантистские элиты в Европе пока робко заявляют о несогласии с президентом Обамой, с его программой «расового нейтралитета». Они, наконец, уразумели мудрость максимы — «демография это судьба». Они видят, что в США ни белые, ни «цветные» не считают Обаму своим президентом. Белые создают «Чайную партию», цветные в противовес — «Кофейную партию». Деятели «Чайной партии» считают Обаму «марионеткой» (puppet) фининтерна. Среди американцев все большее число людей убеждено, что фининтерн, неоконы ненавидят Америку вообще, а белую Америку в особенности.
Едва ли стоит забегать вперед событий, но они складываются так, что употребление привычных терминов «Запад», «атлантическое сообщество», «развитые страны Севера» становится неточным, ненаучным, а иногда просто анахронизмом. Все чаще встречаем в Евросоюзе ученых мужей, которые называют США «страной на пути в третий мир». Такими оценками и сценариями пестрит и Интернет. И претензии США руководить планетой и поучать других становятся все более странными, неосуществимыми, разве что путем бомбометания.
* * *
Речи европейских лидеров против «мультикульти» встревожили руководителей Евросоюза в Брюсселе. Европейский Союз был задуман в Вашингтоне как механизм, обеспечивающий единство Запада, а из-за иммиграционной проблемы в большей мере, чем из-за кризиса, углубляется и раскол Запада, и раскол среди 27 стран Евросоюза. Его председатель португалец Жозе Барроззу решил предупредить немцев и французов, заявив в июне 2011 г.: «В некоторых случаях проблемы миграции используются экстремистскими популистскими силами для подрыва европейского проекта»3. Камешек — предупреждение, брошенный вовсе не «экстремистам» и «популистам», а канцлеру Меркель, президенту Саркози, премьер-министру Кэмэрону. Не исключено, что предупреждение было заказано в США, то ли группировкой Ротшильдов, то ли Рокфеллеров. Вопросы рас, религий, войн и мира — это их прерогатива, ибо это не текущая политика, а метаполитика, это посыл парадигм развития мира на десятилетия. Однако европейцы, кажется, не услышали предупреждения Евросоюза. Их страны захлестывают новые волны иммигрантов из стран Ближнего Востока, где нарастает хаос и приходят к власти деятели политического ислама. Европейцы, забыв о правах человека на свободу передвижения, восстанавливают, пока выборочно, национальные границы. Чиновники Евросоюза опустили руки, сдаются перед волнами иммигрантов. 24 июня 2011 г. они признали законным восстановление границ, ибо они — «механизмы защиты в исключительных случаях»4.
Президент Медведев в дискуссии о мультикультурализме занял отличную от западноевропейцев позицию, что для него в общем-то не характерно: «Нам нельзя себя спровоцировать на рассуждения по поводу краха мультикультурализма», — заявил он во время своего визита в Башкирию. И далее: ...«Для России неприемлем тезис о неудаче сосуществования культур». Позиция твердая, но отвечает ли она новым обстоятельствам? Конечно, Россия исторически многонациональное государство и у нас многовековой опыт добрососедского проживания сотен этносов. Это отражено в Конституции. Бесспорна и традиционная уживчивость русского народа, веками строившего обширное государство и стремившегося скреплять его не кровью, а, по слову Ф. Тютчева, христианской любовью. Советский Союз унаследовал традицию дружбы народов. Она не была пропагандистским блефом. Блефом является утверждение и большевиков, и либералов, что Россия была «тюрьмой народов». Были и в СССР очаги межнациональных конфликтов, особенно в 80-е гг., но была и реально работавшая модель интеграции в единое общество. Народы еще вернутся к оклеветанному советскому проекту, к советскому опыту 50–70-х гг. Однако советский опыт применим только в социальном, а не в монетаристском государстве, каким стала Россия. Рынок и социальная несправедливость и скандальное неравенство разобщают не только людей, но и нации. И потому отказываться от обсуждения проблем мультикультурализма нельзя: ни царская Россия, ни СССР не сталкивались с мощными процессами глобализации, с беспрецедентным по темпам и масштабам переселением народов с Юга на Север. Это поистине вторжение «третьего мира». В России ныне проживает не менее 10 миллионов мигрантов. И это вовсе не миллионы из 180 коренных национальностей. В борьбе за выживание в условиях распада социального государства и господства рынка, когда богом стали деньги, стремительно падает нравственность, души людей запущенны. Национальные меньшинства структурируются в этнические предприятия, в «торгующие меньшинства», а порой и в этнические банды. Это очевидные факты, и крайне опасно по-страусиному прятать голову в песок, отказываясь изучать и обсуждать проблемы мультикультурализма. Они у нас немногим отличаются от стран Западной Европы, которые за последние 30–40 лет тоже стали многонациональными государствами. Следует, конечно, считаться с тем, что это крайне деликатная тема.
Отказ европейских властей от мультикультурализма привел лидеров мусульманских организаций в негодование. Они называют это «сговором правых экстремистов», «истерией против ислама, паранойей терроризма». Мохаммед Шафики — исполнительный секретарь организации «Мусульманская молодежь» в Великобритании, — заявил, что мусульмане будут отстаивать мультикультурализм, так как это единственный путь «понять друг друга, другие религии и культуры и оставаться верными и гордиться нашим британским гражданством». Ясно, что это установка на создание в Европе параллельного исламского общества, не интегрирующегося в европейские нации. Установка рассматривать Европу как свою законную территорию. Таким образом, вырисовывается очевидный тупик, не просматривается золотая, мудрая середина между вседозволенностью и ксенофобией.
В итоге эсхатологически неоспоримы и единство, и общность судьбы человеческого рода. Это основа христианства. Однако многие лидеры исламистов придерживаются мнения, что наша планета населена двумя типами человеческих существ: тех, кто верует в единого Бога и исповедует ислам, и тех, кто исповедует многобожие — кафиров, т. е. европейцев, христиан и прочих неверных. Слишком много примеров нетерпимости с обеих сторон. Кровоточат границы с мусульманством, переживающим ныне пассионарный подъем: повсюду — в Эритрее, Кашмире, Судане, Чаде, на Кипре, в Боснии, Македонии, Ливане, Египте, в Косово — всюду исламисты теснят иноверцев. Суннитский шейх Гуссейн Эль Куатли еще во время пятнадцатилетней гражданской войны в Ливане четко обозначил условия совместного проживания с христианами: «Или правитель мусульманин и правление исламское, и тогда мусульманин признает его и поддерживает. Или правление неисламское, и тогда он его не принимает и стремится его уничтожить всеми способами, убеждением или силою, в тайной или открытой войне»5. Европейцы подозревают, что мусульманские лидеры в Европе лицемерят, поддерживая и защищая мультикультурализм, что они ведут тайную войну, ждут своего часа, сигнала к началу наступления на остатки христианской цивилизации.
* * *
Трудно судить, реальна ли эта угроза, правда ли то, во что верят многие европейцы, а именно: умеренные, мирные мусульмане перестают быть умеренными и мирными как только их число в чужом обществе достигает 10 %. В конце концов важно не то, правда это или ложь. Надо считаться с тем, что все больше простых людей верят в это, убеждают других, а массовое убеждение становится реальной политической силой. Отказ либеральных правителей от мультикультурализма был в Евросоюзе воспринят слишком многими как пустые выхлопы, как лицемерие и обман. Потому что, действительно, никаких серьезных шагов ни Меркель, ни Саркози, ни Кэмэрон не предприняли. Саркози стал изгонять только цыган, и на него обрушилась волна критики. Кэмэрон погрозил, что прекратит «государственное финансирование мусульман, если они не признают равенства женщин и не согласятся интегрироваться в английское общество». Такие обещания вызывают только насмешки, не более, потому что европейцы ожидали по меньшей мере запрета иммиграции, а многие даже конкретных программ возвращения эмигрантских анклавов на их родину. Именно это давно обещают те партии и организации, которые официальные СМИ упорно называют крайне правыми отщепенцами. Однако, как доказывается в моей статье «Закат Евросоюза?», по существу дела они стали или становятся массовыми антилиберальными популистскими организациями, которые в некоторых странах довольно успешно прокладывают себе путь к власти6. Национальный фронт во Франции, его президент Марина Ле Пен обещают полностью запретить неевропейскую иммиграцию и разобраться с теми осевшими миллионами эмигрантов, которые отказываются стать французами.
Лидер Британской национальной партии Ник Гриффин ликует, уверяет англичан, что и консерваторы, и лейбористы перехватывают его лозунги, его программы, называет это «гриффинизацией»; Кэмэрон, играя «либеральными мускулами», «сделал огромный шаг в освоении наших идей», тех самых, которые он еще недавно называл расистскими и нацистскими. Отказавшись от мультикультурализма, Кэмэрон на словах «узаконил наш подход к иммигрантам», — заявляет Гриффин. Консерваторы «целыми отрывками повторяют мои речи, с которыми я обращался к нации еще в 2005 г. Мы давно квалифицировали мультикультурализм как абсурдную, дурацкую затею».
Лидеры новых европейских националистов считают, что власти и не собираются залечить те раны, которые народам Европы наносят мультикультурализм и мусульманская диаспора. Националисты разъясняют массам, что все ограничится скользкими обещаниями, потому что проамериканские элиты не способны энергично действовать без одобрения США. Не могут они прекратить иммиграцию. Атлантистские элиты склонны неприметно узаконивать массовые нарушения закона, например внедрение норм шариата. Факты таковы, что миллионы англичан, немцев, французов, вообще европейцы теряют веру в либеральных правителей и с надеждой обращают взоры на тех, кого еще недавно считали правыми экстремистами. Вот Ник Гриффин выдвинул конкретное требование — «британские рабочие места — британцам» за справедливую оплату. Требование, которое поддержали бы и наши безработные, и те миллионы русских людей, у которых в дьявольское беловежское одночасье отняли родину, оставив бедствовать на чужбине. Гриффин и его партия рассказывают англичанам о наглости исламской молодежи, о «черном расизме», об «исламских педофилах и наркоторговцах, о содержателях притонов и бандитах». К их мнению прислушиваются, отзываются с уважением. Хотя известно, что некоторые из них перелицевавшиеся неонацисты, ныне ставшие в Австрии, в Германии и в других странах новыми националистами и популистами. Они чутко улавливают настроения масс и ласкают слух обывателей лозунгами: «Христианская Европа! Поднимись с колен!», «Европа для христиан!»; «Не ждите от ислама веротерпимости и пощады!»; или «Есть умеренные мусульмане, но не бывает умеренного ислама!».
Лидер голландских националистов Геерт Вильдерс, выступая в палате лордов, напомнил англичанам, что обожаемый ими Уинстон Черчилль в книге «Вторая мировая война» назвал священный Коран исламским Майн Кампфом, потому что Коран тоже проповедует войну — джихад, а джихад по-арабски так же как Kampf по-немецки означает борьбу. Он призвал лордов и английский народ прекратить отступление, прямо заявлять, что «западная культура превосходит исламскую. Утверждая это, вы не должны бояться, что вас станут называть расистами»7. В Евросоюзе уже многие убеждены, что некие темные лошадки в эти темные для Европы времена ведут дело к окончательной дехристианизации, сознательно колонизируют Европу, превращая ее в «Еврабию».
Показательна реакция европейцев на чудовищный террористический акт Брейвика в июле 2011 г. в Норвегии. Брейвик расстрелял тогда 79 юных соотечественников. Даже самые ярые националисты в те дни осудили Брейвика. Психиатры не считают его сумасшедшим. Сошлись на том, что это был акт отчаяния и неуемной ненависти к либеральным властителям, которые готовили себе в этом палаточном городке такую же преступную смену. Отчаяния ввиду ускоряющегося дрейфа Европы в исламский халифат. Брейвика вскоре стали называть «жертвой мультикультурализма», «расстрелявшей детей из семей леволиберального истеблишмента». Осудив Брейвика, отказываясь в принципе от насильственных актов против мультикультурализма, европейские националисты ознакомились с пухлыми томами писаний Брейвика и стали высказываться в том смысле, что разделяют многие его идеи и подходы к мусульманской диаспоре. Марио Боргезио — депутат Европарламента прославился тем, что заявил: «100 процентов идей Брейвика правильные, а некоторые просто превосходные»8. Позже, правда, он поправился, снизил тон и оценки. Политологи сходятся во мнении, что теракт Брейвика ускорил процесс слияния националистов в единую партию, в организованное массовое движение. А это очень важное следствие. На другом фланге отказ от мультикультурализма вызвал протесты левых партий. Левые не считают, что эта стратегия провалилась, власти, де, просто ищут приемлемых путей и форм возвращения к расизму, что националисты недовольны лишь тем, что делается это слишком робко и медленно9.
* * *
Состояние общества в европейских странах настолько тревожное и напряженное, что, думаю, это последнее объяснение отказа от мультикультурализма ближе всего к истине. В Европе растут грозди гнева из-за бездействия властей, из-за потакания наглости той части мусульманской диаспоры, которая желает жить не вместе, а вместо коренных жителей. Тот, кто бывает на Северном Кавказе, знает, что там преобладают похожие взаимоотношения и настроения. Западноевропейцы начинают понимать то, что давно твердо знали мои предки терские казаки: горцы смеются над теми, кто их уговаривает соблюдать законы, кто пытается задобрить их подарками. Либералы и демократы для них слабаки, слюнтяи, а подарки — военная добыча, контрибуция. Горцы прирожденные «силовики». Они сами склонны всего добиваться силой, и сами считаются и уважают только силу. Не оскорбляющее их гордость насилие, а твердую убедительную силу и неотвратимость наказания.
Однако вернемся в Европу, где ныне преобладает неверие в будущее. Над европейскими нациями, над европейской цивилизацией нависла угроза небытия, ухода с исторической арены из-за реальной перспективы исламизации. В Европе знают и часто цитируют (в том числе в палате лордов) Неджметтина Эрбакана — в недавнем прошлом премьер-министра Турции: «Вся Европа станет вскоре исламской. Мы завоюем Рим». Следует ли это понимать так, что турки хотят покончить с католичеством, как в мае 1453 г. они, захватив Константинополь и убив императора, прикончили в Византии православие?! «Вся Европа», между прочим, включает и Россию, и Украину, и Белоруссию. Так же оптимистично смотрел в будущее и Каддафи: «В Европе уже несколько десятков миллионов мусульман, и их число будет быстро расти. Это тенденция к тому, что европейский континент перейдет в ислам». Или изречение, приписываемое Арафату: «Матка арабской женщины для евреев страшнее атомной бомбы». Такие перспективы Европе рисуют не соратники Бен Ладена и прочих исламистов, а руководители государств, входящих в ООН, такого крупного и влиятельного государства, как Турция. Они мечтают о главенстве в новом халифате от Киргизии до Марокко.
Европейцам, наконец, становится ясно, почему претендент на мировое господство — Вашингтон, взявший курс на самое тесное сотрудничество с исламистами, настойчиво поддерживает вступление 80-миллионной Турции в Евросоюз. Министр обороны США Гейт упрекал немцев и французов в том, что они упираются, не хотят принимать Турцию в Евросоюз, а она ближайший союзник Америки в Ираке, в Афганистане, в Ливии, в Косово, в Боснии, а ныне и против Сирии. Естественно, что многие из европейцев, в том числе и правящая элита, начали задумываться над своими перспективами в атлантическом сообществе, над своим по сути вассальным статусом. США уже давно ведут против Европы экономическую войну, подрывают евро. Европейцы десятки лет все это терпели, потому что европейский бизнес, как и китайский, был очень заинтересован в американских рынках сбыта. Рынки эти ныне из-за долгового кризиса сжимаются, а поддержка Вашингтоном иммиграции и исламизации Европы стала очевидной, нетерпимой угрозой. Угрозой не капиталу и прибылям, даже не суверенности, а угрозой совершенно другого уровня. Угрозой самому существованию европейских наций. Реальной становится перспектива отказаться от любимых мертвых, которые живут в сердцах, сменить язык, все генетические коды, лишить своих детей и внуков будущего. Раствориться в пришельцах, в другой антипатичной им расе, в другой чуждой им религии и цивилизации, исчезнуть со страниц истории, как некогда исчезли гордые римляне, поглощенные волнами варваров. Только в Риме это заняло века, а в Европе, как многие уверены, это может случиться за десятилетия.
Мусульманская диаспора, исламские анклавы, уже живущие по нормам шариата, воспринимаются коренными европейцами как мины, заложенные под фундамент европейской цивилизации, как форпосты третьего в истории Европы нашествия ислама. Основные черты исламской доктрины ваххабитского толка пугают европейцев. Они не хотят теократии, не хотят жить по Корану и средневековым нормам шариата. Они, наблюдая нравы мигрантов, не верят, что ислам ведет к очищению души от лжи, обмана, лицемерия. Строгость мусульманских женщин им кажется лицемерием, как и единение всех мусульман. Вместе с тем они воочию наблюдают, как исламисты презирают Запад, христианство, отказываются даже от основных западных понятий таких, как государство, класс, нация. Они проповедуют тотальную войну с еврейством, а европейцам готовят статус подданных второго сорта (status obliged de Dhimmi)10.
Евросоюз в наши дни — это гигантская медуза, гонимая ветрами истории. Сообщество, сжимающееся и трясущееся от страха, с падающим евро вместо крови, с банкротами-банками вместо плоти, отягощенное долгами, с неизвестно кому принадлежащими СМИ вместо мозгов, бесформенное полумиллиардное месиво, движимое какими-то неизвестными и сомнительными силами. Европейцы видят, как эти силы напористо искореняют остатки христианской веры и ее нравственность, ее духовность. Конкретно разрушают семью, легализуют содомию, однополые браки, наркотики, разврат, паразитизм. Европа не устояла перед мамоной, пала перед золотым тельцом.
Европейцы видят также, что мир теряет к ним былое почтение, потому что они так не похожи на своих пассионарных предков, людей величайшей энергии и дерзости, пышущих здоровьем авантюристов, белых тиранов, белых дьяволов, как их звали в Китае. То были поколения ученых, эстетов, воинов, корсаров, поколения со страстной радостью жизни, белокурые бестии, презиравшие роскошь и способные переносить крайние лишения и бедствия. То были европейцы, славившиеся во всем мире своей волей, целеустремленностью, преданностью научному поиску. Их уважали за трудолюбие, за крепкую семью, чадолюбие. Героями тех эпох были строители, ученые, напористые предприниматели, мастера и рукастые подмастерья. Их место ныне заняли ленивые рантье-домоседы, суетливые рекламщики и пиарщики, тупые маркетологи, безвкусные стилисты, худосочные модели. Вспоминается мысль Монтескье: беда тому обществу, в котором банкиры не только богатеют, но становятся еще и уважаемыми людьми. В России, до установления ельциновского компрадорского режима, банкиров никогда не уважали. Ныне эта беда и к нам пришла.
Демографы и социологи бьют тревогу: снижается рождаемость среди коренных европейцев, они менее активны, чем мигранты, все больше времени проводят перед телевизором. Мигранты захватывают розничную торговлю и многие другие сферы услуг. Этнические группировки в бизнесе быстро богатеют, более настойчиво добиваются повышения социального статуса своих многочисленных детей. Их лидеры намерены добиваться создания своих партий, своих фракций, своих квот в управленческих структурах. И несмотря на все это комиссары Евросоюза, не считаясь с настроениями коренных европейцев, требуют ввиду старения населения открыть двери еще для 20 миллионов иммигрантов.
Естественно, люди возмущаются. Они и не ждали иного от чиновников Евросоюза. Но есть же у нас, говорят европейцы, наши национальные власти в Берлине, в Париже, в Риме и т. д.? Почему они бездействуют?! Почему они сотрясают воздух пустыми угрозами? Почему по-прежнему поощряется завоз рабочей силы из Азии и Африки? Прибыль предпринимателям, а народу издержки?! Миграционное переполнение ведет к снижению качества жизни, растет число конфликтов. Приезжие ведут себя нагло, агрессивно. Коренные европейцы покидают целые кварталы в городах. В Голландии в Роттердаме мало голландцев, в Швеции в г. Мальме редко встретишь шведа, в Италии смеются — все, что южнее Рима — это уже Африка. И все чаще в массах возникает вопрос: почему национальное государство не защищает нацию? Нам не нужно государство, которое становится ликвидатором нации.
Действительно, доля мигрантов во многих странах такая, что уходят в небытие национальные социокультурные коды, размывается цивилизационное ядро. Известный политолог Кургинян приводит установку некоего Ракитова — ельцинского советника: «Наша задача сменить ядро цивилизации». Но ядром этим и в Евросоюзе, и в России было и остается христианство. Кто эти бесы, которые отстраняют государства от их прямых обязанностей, уничтожают нации, выкорчевывают остатки христианской нравственности? Кто? Те, которые у Достоевского в «Бесах» грозили: «Мы пустим пьянство, донос, мы пустим неслыханный разврат, мы всякого гения потушим в младенчестве». Разве не очевидно, что эти угрозы реализуются?! Финансовая олигархия это и есть «зверь из бездны», это она творит хаос, войны, кризисы, разрушая традиции, государства, нации. И по ходу избавляется от триллионных долгов. В этой хаотической смеси народов защита коренных наций становится противоправной, не законной.
* * *
На высокой волне всенародного негодования в странах Евросоюза все более популярными и востребованными становятся националисты. Они объясняют, что мировая олигархия — это строители новой Вавилонской башни, что она не угодна Богу, и потому народы перестают понимать друг друга. Что в противостоянии государства и нации, как показывает история, всегда верх берут нации. Государства создавались и создаются не для конкурентоспособности, не для извлечения прибыли. Их главной задачей всегда была защита рода, племени, сбережение народа, его генетического фонда. У либералов, стоящих у власти, у монетаристов, завоевывающих рынки, атрофировался инстинкт самосохранения. Пакистанцы, ввозимые в Англию или Норвегию, Швецию и т. д., не могут стать англичанами, шведами, но их присутствие, — учат националисты, — «расщепляет атом социальной жизни»: живут «не вместе, а кто кого» уничтожит.
Националисты доказывают, что мусульмане, подобно фарисею, считают себя выше европейцев, потому что Аллах дал им Коран. Но европейцам, веками считавшим себя носителями цивилизованности и подлинной культуры, это кажется возмутительным. Их берет оторопь, переходящая в устойчивое негодование и ненависть к пришельцам.
Что же делать? Националисты обращаются к великим предкам: как говорят они, — поступила королева Изабелла, покровительница Колумба, когда Испания стала «непоместительна» для мусульман и евреев? Она их изгнала. Либералы, — уверяют они, — не способны повторить подвиг Изабеллы. Бесполезно ждать от них помощи, они зависимы от Вашингтона, где господствуют идеи неоконсерваторов о «плавильном котле» наций. Нужна духовная революция, возвращение к тем нравственным ценностям, на которых основывался общественный порядок.
Читаешь труды националистов — вроде есть логика. Но какая логика? Логика королевы Изабеллы, покровительницы Колумба? Но изгоняя вначале евреев, а потом и мусульман, она проявила отсутствие веротерпимости. Ей это простительно, потому что это случилось в XV веке. Правда позже это развилось в скрытый и открытый расизм. Не к этим ли идейным ценностям призывают вернуться националисты? Да, — отвечает известный на Западе французский ученый Г. Фай (Guillaume Faye): «Мы революционные диссиденты, ибо стремимся к полному перевороту в доминирующих ценностях и цивилизационных формах (ницшианская Umwertung)»11.
Г. Фай один из авторов и талантливый защитник проекта «Евросибири». Об этом проекте надеюсь рассказать читателям в последующих статьях. А пока посмотрим, что Г. Фай и другие европейские националисты предлагают делать с десятками миллионов неевропейских мигрантов. Они признают, что это архитрудная проблема, почти не разрешимая задача. Но, — говорят они, — на то мы и консервативные революционеры. «Труднее всего, — пишет Г. Фай, — решить, что делать с уже проживающими ордами чужаков. Я ничего нового не могу предложить, кроме того давно известного простого решения, которое ныне очень трудно оправдать: всех их надо депортировать! (deport them all!) и закрыть дело! (case closed!). Как это сделать? — спрашивает он сам себя. — Это мы не знаем, потому что это колоссальная задача». Но ее надо решать иначе, будет «метаполитическая катастрофа». Посмотрите, как Америка превращается в колонию цветных народов? Вы хотите идти вслед за Америкой? «Я, — пишет Фай, — сострадаю и индейцам, и пигмеям, и канакам, и берберам, и нубийцам, и даже маленьким зеленым инопланетянам. Но не надо крокодиловых слез: когда наводнение грозит снести твой дом, надо заботиться о себе, а, не бросив свой дом, помогать другим». И заключает свои доводы неприемлемой для православных установкой: «Мы ничего не должны третьему миру, пора отказаться от христианского альтруизма, который демонизирует нашу цивилизацию». То есть не надо никакого покаяния за грехи прошлого, даже за работорговлю. «Что их жалеть, у них прирост населения в три раза выше, чем у нас. Между прочим, благодаря западной медицине»12.
* * *
Накал страстей в Европе, питаемый массовой иммиграцией, таков, что становится не одним из факторов, а главным фактором, размывающим атлантическое единство. Америка выбрала (не могла не выбрать) путь мультикультурализма, путь смешения этносов, рас и культур. В Европе большинство людей отвергают этот путь. Включился инстинкт самосохранения: европейцы за сохранение своих наций и этносов, своей расы, за единство крови, за цивилизационные границы и цивилизационную геополитику. То есть лозунг дня сегодня: мы не против мусульман и африканцев, мы не лучше их, но давайте жить отдельно. Однако правят европейцами атлантистские элиты. Орден атлантистов десятилетиями подавлял евразийцев, считающих, что Европе не по пути с США. Поэтому евразийцы обращают с надеждой свои взоры на Россию, разрабатывают разнообразные проекты континентальных блоков. Самым известным среди них был Карл Хаусффер (Karl Haushoffer). Его преследовали и Гитлер, и американские власти, оккупировавшие Баварию. Его архив был выкраден и увезен в США. Но его исследования продолжил его ученик генерал фон Лохаузен (von Lohausen). Самый известный и наиболее часто цитируемый в Европе российский геополитик А. Дугин называет имена и советских континенталистов, прокладывавших после войны пути к союзу с Францией и Германией. Это генерал Штеменко, действовавший по благословению маршала Жукова, маршалы Бирюзов и Огарков. Они продолжали дело легендарного главы Главного разведывательного управления Аралова. К ним был благосклонен и Брежнев. Но не атлантисты Хрущев и Андропов. «Андропов, — пишет знаменитый французский политолог Жан Парвулеску, — был атлантистом, до конца верным своему ордену “Пляшущей смерти”. Для атлантистов начало войны против России 22 июня 1941 г. стало величайшим праздником: англосаксам удалось столкнуть два народа, немцев и русских, родственных исторически, политически и духовно, два континентальных, не торговых народа. Два народа, национальному характеру которых чужды финансовые пирамиды, виртуальная экономика, паразитизм, которыми увлеклись англосаксы. Немцы, французы, русские упорно сохраняют реальную экономику».
Стоит открыть в Интернете блог «Самый мрачный час Запада», и вы найдете многочисленные обоснования, почему «США являются величайшей угрозой для белой расы... Не Советский Союз, а Вашингтон и его послевоенный мировой порядок являлись величайшей бедой для белой биосферы... Авангард европейских националистов поддерживает не Запад, а только Европу, рассматривает лидера Запада (т. е. США) как своего главного противника... США — это Антиевропа, враждебные также и своему белому населению»13. Дружить надо с родственными нациями, поэтому мы всемерно поддерживаем деголлевскую идею единой Европы, геополитическую ось Париж–Берлин–Москва.
Известный французский геополитик Тириар (Thiriard) был в Москве в 1992 г. и обсуждал с Лигачевым возможность союза России и Европы. Европейские националисты убеждены, что «Россия будет более спокойным союзником», что вместе будет легче противостоять и гегемонии, и «культурному империализму США». В Германии националисты очень осторожны. Они ждут своего часа, а пока напоминают немцам англо-американские ковровые бомбардировки, ужасы уничтожения Дрездена 14 февраля 1945 г. и каются в «преступлениях на Востоке». Атлантисты напоминают немцам о холокосте, а континенталисты о плане министра финансов США Моргентау, предлагавшего «физическую ликвидацию немцев» путем голода и болезней14.
В наши дни, — доказывают националисты, — неоконы, правящие бал в Вашингтоне, целенаправленно используют мусульманскую иммиграцию для того, чтобы растворить европейские нации, уничтожить самобытность Европы, превратить ее в расово смешанный континент, подобный самим Соединенным Штатам, которые этнографически уже такие же смешанные, как Бразилия. Более того, США ждет судьба канувшего в лету Южноафриканского Союза. Беда американской элиты, что она верит в технологии и пренебрегает, как они говорят, «этнобиологическими основами общества, теми корнями, которые питают нацию». Европейские правые обвиняют англосаксов в том, что их лидерство в мире и догма «свободной торговли» подвели белых людей к краю пропасти. И первыми в нее сгинут белые американцы. Элита США вынашивает планы расчленения России, а европейские националисты прочат такую судьбу США и, чтобы избежать ее, призывают белых американцев «ослаблять ненавистное федеральное правительство, вплоть до расчленения США». Они не исключают, что остатки белых американцев «закроются в северных штатах». А если им это не удастся, то белая Европа откроет двери белым братьям не только из США, но и из Австралии и Канады. Читаешь эти прогнозы и слышишь в них набат расовых войн.
Много других любопытных, парадоксальных, а порой и опасных идей, теорий, проектов ныне встречаешь в среде европейских «новых правых», среди популистов-националистов. Они отражают смятение и сумятицу в умах, царящую в наше бурное, турбулентное время. Время перехода в другую эпоху, время перегруппировки сил на великой шахматной доске геополитики. Период пока неорганизованного сопротивления атлантистам, защищающим иммиграцию. Нас ожидают эпохальные перемены, возможно этнические войны в сочетании с гигантским экономическим крахом. Они не обойдут Россию, скорее всего она, как геополитическое сердце мира, как кладезь природных ресурсов, окажется в центре вихрей, ныне зарождающихся в Евразии. Надо к ним готовиться, прежде всего изучать эти вихри. Изучать и новые угрозы, и даже маловероятные проекты и сомнительные предложения, такие как проект «Евросибири». Надо изучать все возможности выживания. Римский философ Сенека когда-то сказал, что корабль, который не знает куда плыть, никогда не поймает попутного ветра. И другая латинская максима: «Ducant fata volentem, no volentem trahunt» (Судьба благоволит волевым людям, безвольный человек прозябает).
1 Patrick Buchanan. The Death of the West (переведена на русский).
2 См., например, The Atlantic Magazine, Jan./Feb.2010.
3 EU Press Release. June 28, 2011.
4 См. мои статьи об исламофобии в: «Наш современник», № 2, 6, 10, 2011 г.
5 El Qadiya el Lubnaniya, 1976–1977.
6 См. «Наш современник», № 10 за 2011 год.
7 Rede von Geert Wilders in Britischen Oberhaus.
8 Anders Breivik. Europa im Krieg mit dem Islam. Von M.Kamann und Peters/Welt on Line-Sa, 30 Juli 2011.
9 Racism in a Neoliberal Age. By A.Lentin and G.Titiley. 2011.
10 См. учения саудита Abd el Aziz ibn Baz; Omar Abdul Rahmane (Египет); Gulbuddine Hekmatyar (Афганистан); Hassan al Tourabi (Судан); Abassi Mudani (Алжир).
11 Журнал французских националистов «Rüflйchir et Agir». № 9, 2011.
12 Guillaume Faye. Geopolitics of Ethnopolitics — The new concept of Eurosiberia.Доклад, представленный на International conference on the Future of the White World, Moscow, 8-10 April 2006.
13 The West’s Darkest Hour.
14 См. о плане Моргентау (Morgentau) James Bacque. Crimes and Mercies. The Fate of German Civilization... 1950.
