Шевцов Н. В. |
Наумова Е. Е. |
Издали скалы напоминали огромные щупальца неведомого подземного монстра. Каменные глыбы как бы извивались над степью, налезая друг на друга, превращаясь в нечто похожее на ступенчатую пирамиду. И чем ближе мы подходили к скалам, тем больший трепет они внушали. Невольно вспомнилась знаменитая красная гора Улуру, вырастающая из земли в самом центре плоской австралийской пустыни. Но там — огромная гора, а здесь — нагромождения глыб посреди «широкой украинской степи».
В древние времена у скал селились скифы, сарматы. Каменные гряды с двухсотметровыми вершинами завораживали наших предков, они устраивали здесь свои языческие жертвенники. Каждая вершина получила название. Одна издали напоминала приготовившуюся к прыжку лягушку. Ее так и назвали — «Лягушка». Другая своим грозным видом походила на доблестного воина. Так появилось название «Витязь». А еще есть «Высокая» и «Панорамная». Впадину между ними, ярко освещавшуюся на заре, нарекли «Солнечными воротами».
Образовавшиеся два миллиарда лет тому назад скальные выходы высотой пятьдесят — семьдесят метров, неожиданно поднимающиеся посреди степи, — настоящее чудо природы. По своему химическому составу и физической структуре они не имеют аналогов.
Древние думали, что нагромождения камней возникли на месте захоронения всемогущих богов. И тогда у этого места появилось название «Каменные могилы». Его мы прочитали на табличке, грозно предупреждавшей о том, что вход на территорию заповедника «Каменные могилы» без соответствующего разрешения категорически запрещен. Разрешения не было. Вокруг нас — ни души. Ближайшая деревня — километрах в пяти от заповедника. А такси, доставившее нас из Мариуполя, уже скрылось за горизонтом, подняв столбы пыли. Судя по всему, водитель, искренне радовался тому, что наконец-то расстался с пассажирами, заставившими его ехать за пятьдесят километров от города, туда, куда ни один Макар не согласился бы телят гонять.
Постояв несколько минут возле грозного объявления и внушавшего не меньший страх предупреждающе выкрашенного шлагбаума, мы все же на свой страх и риск решили нарушить границы заповедника, отправившись в сторону каменных могил. Нами руководило не просто желание поближе подойти к каменным грядам, но и оказаться на месте произошедшего много лет назад события, которое вот уже не одно столетие обсуждают историки. И судя по всему, их споры и дискуссии будут продолжаться вечно. Вряд ли когда-нибудь они придут к единому мнению. Речь идет о состоявшейся 31 мая 1223 года загадочной битве при Калке, в ходе которой войско Чингисхана разгромило объединенные рати половцев и русских князей. До сих пор точно не установлено, где происходила эта сеча. Сложность в определении географических координат сражения объясняется в первую очередь тем, что на картах России и Украины нет реки под названием Калка. Однако существуют речушки и ручьи с похожим названием. Есть Кальмиус, впадающий в Азовское море в районе Мариуполя, а приток его зовется Кальчик, в его верховье как раз и расположен заповедник. Вероятно, это и стало причиной появления версии о том, что русские и половцы могли встретиться с врагом в районе каменных могил, окруженных бескрайними степями. Есть где развернуться и пешим, и конным воинам. В пользу данной версии говорят и географические названия, ведь степную равнину здесь пересекает еле заметный ручеек — Каратыш, который местные жители из поколения в поколение называют Калкой.
Мы долго шли по дороге, прислушиваясь к доносившемуся до нас откуда-то издалека собачьему лаю и с опаской оглядываясь кругом в ожидании малоприятной встречи с охранниками заповедника. Но решив не унывать и понадеявшись на магическое русское «авось», мы продолжали путь, в разговоре между собой пытаясь вспомнить, что нам известно о битве при Калке. В своей «Истории государства Российского» знаменитый русский историк С. М. Соловьев сообщал о том, что половцы обратились к русским князьям с просьбой помочь им в защите от вторгшегося на их земли страшного и неведомого врага. Это были монгольские орды под предводительством Субэтэя и Джэбэ, ближайших сподвижников Чингисхана. И как тут не вспомнить известные еще со школьной скамьи пророческие слова, которые якобы произнес половецкий хан, адресуя их Галицкому князю Мстиславу Удалому: «Сегодня они отняли нашу землю, завтра ваша взята будет». И надо признать, что вопреки бытующим утверждениям о не допускавшей никаких совместных действий междоусобице, правители русских княжеств решили объединить свои силы и сразиться с монголами на территории половецких владений. Летопись одной конкретной фразой сообщает о принятом решении: «Лучше встретить врага на чужой земле, чем на своей». Впрочем, справедливости ради стоит заметить, что русские князья не были столь бескорыстными и не так уж горели желания помочь вчерашним противникам половцам. Просто они опасались, как бы те не переметнулись на сторону монголов. Возобладало вполне оправданное стратегическое мышление, но оно не принесло плодов из-за грубых тактических просчетов.
Собравшись в Киеве, южнорусские князья избрали местом встречи своих дружин остров Хортица, где столетия спустя возникла Запорожская сечь. Главную силу русского войска составили дружины трех сильнейших на тот момент русских князей — Мстислава Удалого из Галича, Мстислава Киевского и Мстислава Черниговского. К ним присоединились Даниил Волынский и еще несколько десятков мелких князей, многие из которых приходились им родственниками.
Существует версия, что монголы вовсе не собирались вторгаться во владения русских князей. Они, мол, стремились в первую очередь разделаться с половцами. Убедить русских сохранять нейтралитет должны были монгольские послы. Но миссия их завершилась плачевно. Послов перебили. Столь недипломатичное «обхождение», судя по всему, означало, что русские прекрасно разобрались в неискренности монголов. Ведь ранее те расправились с аланами, сумели убедить половецких князей оставаться в стороне и не помогать предкам современных осетин. И вот теперь настал черед самих половцев.
Летописи сообщают, что поначалу все складывалось благополучно для русского войска. Приближаясь к Калке, оно дважды вступало в схватки с передовыми отрядами монголов и каждый раз выходило из них победителем.
Точно не известно, сколько русских воинов участвовало в битве при Калке. По некоторым предположениям, численность княжеских дружин составляла от восьмидесяти до ста тысяч человек. Сражение началось рано утром. Русские потеснили монгольский авангард, но увлеклись погоней и оказались в ловушке, устроенной им главными силами противника. Монголы с флангов обошли полки русских князей, потерявшие строй из-за непродуманной атаки. Некоторые источники главной причиной поражения называют бегство половцев после того, как монголы ввели в строй дополнительные силы. Но основная беда все же заключалась в том, что каждый полк подчинялся только своему князю. Единоначалие же в русских дружинах отсутствовало. Спасаясь от преследования, остатки русских ратей вышли к Днепру и успели переправиться на другой берег. Но основные силы во главе с киевским князем оказались в окружении.
Невозможно с точностью восстановить ход битвы почти восьмисотлетней давности, которая к тому же неизвестно где происходила. В рассказах летописцев факты трудно отделить от преданий и легенд, которыми постепенно обрастали реальные исторические события. Одно из таких сообщений гласит, что осаждая княжеский стан, монголы обещали не проливать крови, если русские сложат оружие. Им поверили. Коварные победители слово сдержали, и обошлись без кровопролития. Они просто уложили на землю связанных князей и воевод, задавив их досками, на которые уселись пировать.
Русские рати потерпели жестокое поражение. В написанной в 1225 году «Ливонской хронике» сообщается, что княжеские войска потеряли примерно сто тысяч человек. Погибли пятьдесят князей, в том числе Мстислав Киевский, Мстислав Черниговский, его сын Василий Козельский, Изяслав Путивльский и другие. Мстислав Галицкий избежал гибели, переправившись через Днепр. Тем самым он подтвердил свое прозвище — Удалой, или Удатный, что означает «удачливый». Погибших оплакивали не только древние хроники, но и создатели народных былин, описавшие смерть многих славных богатырей в битве при Калке. Лишь десятая часть русских воинов избежала смерти и плена. После битвы монголы покинули половецкие степи и вторглись на территорию Руси, дойдя до южных границ Киевского княжества. Но тут стало известно о том, что к Чернигову подошло войско князя Владимирского. На новую битву враг почему-то не решился. Монголы повернули назад и ушли на Волгу, где, кстати, попали в засаду, устроенную волжскими булгарами. Здесь они потеряли множество воинов. Остатки монгольского войска переправились через Волгу и ушли на Восток, соединившись с главными силами Чингисхана.
Битва при Калке стала, по сути дела, первым крупным сражением, в ходе которого объединенные русские рати попытались выступить против общего врага. Ее историческое значение заключается в том, что многие из князей, несмотря на постоянные распри, осознали, что появился серьезный противник, противостоять которому можно только совместными усилиями. Но междоусобица, тем не менее, сделала свое дело. У русского войска не было единого командования, каждая дружина подчинялась своему удельному князю. В отличие от монгольских полков — «туменов», между княжескими ратями отсутствовало взаимодействие, не было общего плана боевых действий, чем не преминул воспользоваться противник, по сути дела, расправлявшийся с каждым русским отрядом по отдельности. Опытнейший полководец Субэтэй, имея меньшее войско, создавал численный перевес в силах на решающих участках сражения. Противник победил благодаря колоссальному боевому опыту, который накопили монголы, покоряя другие народы. Но в то же время битва при Калке не имела аналогов среди сражений, в которых участвовали русские войска не только в предшествующие, но и в последующие десятилетия. Подобные масштабные схватки не происходили вплоть до Куликовской битвы. Да, пришедшее на Русь в 1237 году войско Батыя насчитывало гораздо больше воинов, чем двадцатитысячный отряд Субэтэя. Но монголам, за исключением битвы на реке Сити, в основном приходилось осаждать города. Захватывая их один за другим, враг продвигался, практически не встречая сопротивления за пределами городских укреплений.
Русские всегда помнили об уроках битвы при Калке, сумев извлечь из нее правильные уроки. В победоносном сражении на Куликовом поле русские полки действовали в соответствии с общим для всех боевым планом и подчиняясь единому военачальнику — Великому князю Московскому Дмитрию Ивановичу.
Обо всем этом мы вспоминали, когда шли по ведущей от шлагбаума грунтовой дороге по направлению к видневшимся вдали каменным грядам. По дороге регулярно встречались таблички, вновь и вновь предупреждавшие, что посещение заповедника посторонними лицами категорически запрещено. Но мы продолжали свой путь, надеясь в случае неожиданной встречи с егерями объяснить цель нашего вторжения: мол, хотим написать статью о Каменных могилах и битве при Калке. Свой непрошенный визит собирались оправдать тем, что, несмотря на многочисленные попытки, так и не смогли дозвониться до дирекции заповедника.
Мы часто останавливались и фотографировали появлявшиеся на нашем пути пока еще невысокие выходы на поверхность скальных пород. Наконец заметили очертания домика, к которому и направились, не без основания опасаясь возможной встречи со сторожевыми собаками. Но раз уж решились, надо было доводить дело до конца. Подошли к избушке, услышав доносившийся с заднего двора собачий лай. Но к счастью, никакой разъяренный пес на встречу нам не выбежал. Судя по всему, собаку держали на привязи. Мы поднялись на террасу и робко постучали в дверь. К нам вышел невысокого роста человек. Своим видом он не показывал никакого недовольства и, как нам показалось, был расположен к спокойному разговору. Мы представились, извинились за непрошенный визит. Объяснили, что не могли дозвониться. «Да у нас уже недели три нет телефонной связи», — ответил мужчина. Тогда мы набрались храбрости и спросили, нельзя ли осмотреть окрестности. «Конечно, — ответил он. — Я вас сейчас провожу. Меня зовут Павел, я здешний егерь. Расскажу все, что знаю о наших удивительных местах. Но прежде позвольте представить вас дамам. У них хоть и солидный возраст, но выглядят они весьма импозантно». Однако вместо того, чтобы познакомить нас с женой или тещей, как мы подумали поначалу, Павел повел нас к каменной гряде. По обе стороны поднимавшейся к ней тропинки выстроились знаменитые каменные бабы, которым когда-то поклонялись древние кочевники. «Вот эти — пользовались особым успехом у древних сарматов, а те, с другой стороны, — у скифов». Некоторые из них были обнаружены на территории заповедника, других нашли в окрестных полях. Их было много в степях Приазовья. «Первые истуканы появились у нас в 1927 году, — продолжал Павел, — когда началось создание заповедника». Каменные бабы скифского происхождения отличаются от их сарматских соседок более четкой и тонкой отделкой. У первых можно было различить скрещенные руки у ремня, куда пристегивался короткий скифский меч акинак. Статуи были разных размеров. Мы выбрали самую симпатичную, и сфотографировались на память о встрече. Но самое забавное заключалось в том, что бабы эти — вовсе не женщины. Мы любовались мужчинами, более того — воинами. Эти статуи, как определили археологи, устанавливали то ли на могилах, то ли возле древних святилищ и жертвенников.
Свернув с тропы каменных баб, мы решили подойти поближе к гранитным глыбам. Земля вокруг них покраснела от мелкой крошки. «Осторожно, — предупредил нас Павел, — не наступите на…» «Змей?» — с испугом спросили мы. Из книг мы знали, что их здесь — великое множество. «Змей хватает, в особенности степных гадюк. В летнее время некоторые посетители заповедника поплатились за свою беспечность, свернув с установленного маршрута. Но сейчас, ранней весной, они спят. Их можно не бояться, — успокоил нас Павел. — Я просто хотел предупредить, чтобы вы не наступили на наши растения, эндемики. Им цены нет. Вот, например, тысячелистник голый. Его нет даже в окрестных степях». Павел наклонился и указал нам на несколько травинок с мелкими неопределенного цвета цветками. С виду тысячелистник голый мало чем отличался от остальной покрывавшей степь растительности. Мы представили себе, какую бурю эмоций он вызвал бы у оказавшегося на нашем месте специалиста-ботаника. Впрочем, и нам стало несколько не по себе, когда мы смотрели на тысячелистник и понимали, что такого растения нигде больше в мире не увидишь. Мы бросили прощальный взгляд на теснимые гранитными камнями цветочки и поспешили к увенчанному православным крестом памятнику. Подойдя ближе, прочитали надпись на постаменте, сообщавшую, что здесь 31 мая 1223 года произошла легендарная битва при Калке. Память о ней в этих местах сохраняется по сей день. Во всяком случае, ежегодно, в последний день мая, сюда приходят люди из окрестных городов и сел. Приезжают казаки. Священник служит молебен.
Монумент был установлен в 2009 году в память о русских ратниках, сложивших головы в этой трагичной для русского воинства битве. Памятник можно считать уникальным, ведь он напоминает не о славной победе, а о горьком поражении. Мы привыкли к мемориалам, прославляющим наши победы. К сожалению, можно по пальцам перечислить монументы, созданные в память о сражениях, завершившихся не в нашу пользу. Мы как бы стыдимся проигранных битв. Но ведь и в этих схватках русские воины проявляли чудеса отваги и героизма, защищая свою землю. И не их вина, что в силу разных причин победить не удалось. Так что скромный крест-напоминание о битве при Калке пока что можно считать исключением из правила. А ведь такие же кресты можно было установить в честь защитников Старой Рязани, Владимира, Киева. Особенно просится появление такого монумента в городке Козельске Калужской области. Предки местных жителей семь недель защищали свой маленький город от орд Батыя. Не случайно, захватив Козельск, завоеватель назвал его «злым городом». Впрочем, у монголов могли быть свои счеты с козельчанами, откликнувшимися на призыв южнорусских князей в 1223 году. Тогда в состав русского войска входила и дружина из Козельска во главе с князем Васильковым, отдавшим свою жизнь в жестокой сече.
Напомним, что окрестности нынешнего заповедника можно лишь предположительно считать местом битвы при Калке. Но даже если она случилась не здесь, Каменные могилы все равно имеют к ней отношение. Есть версия, что здесь находился лагерь Мстислава Удалого. Как говорится, нет дыма без огня. О монгольском вторжении напоминает и местная топонимика. В этом мы убедились, когда Павел, предугадав наше тайное желание, произнес заветные слова: «Хотите подняться на могилы?» И он указал в сторону возвышавшихся вдали холмов. Сначала мы отправились к уже упоминавшейся «Лягушке» — ближайшей, расположенной всего в километре от нас каменной могиле. Добрались до нее без труда. А вот забраться на вершину оказалось делом не простым. Ботинки скользили по влажному граниту. Но вот и вершина, откуда открывался великолепный вид на степь и на соседние каменные могилы. Затем мы оказались на горе Высокой. «Вот эта ниша, образованная огромными камнями, — сказал Павел, — издавна называется троном Чингисхана». Монгольский полководец никогда здесь не бывал. Но ведь именно он послал войско, сразившееся с русскими ратями на Калке. Вероятно, это «циклопическое» творение природы, действительно, чем-то напоминающее гигантское кресло, назвали когда-то отдавая дань страху перед чужеземным властителем. Когда появилось это название, никто толком не знает. Также никому не понятен и смысл выбитого на одном из камней рисунка — трезубца с надписью.
Спустившись вниз, мы вернулись к домику егеря. По дороге заглянули в расположенную рядом с хозяйственными постройками часовенку. Ее возвели совсем недавно, освятили в честь Святого князя Александра Невского. Служба проходит раз в год — как нетрудно догадаться, 31 мая, в день памяти о погибших в битве при Калке воинах. Войдя в часовню, увидели икону легендарного русского богатыря Ильи Муромца. Зажгли у нее свечу, в знак веры в великую силу русского воинства и в лихие годы, и в спокойные времена стоявшего на защите своего отечества, родной земли русской.
Возвращались обратно короткой дорогой. Павел показал нам тропинку, по которой мы быстро добрались до источника, расположенного рядом с ручьем Калка. Испили холодной свежей водицы и продолжили путь, выйдя вскоре на проселок, по которому несколькими часами ранее добрались до заповедника. Дорогой встретили охотников. «Откуда путь держите», — поинтересовались они. — «Из заповедника…» «Славные места посетили», — уважительно произнесли охотники и предложили подвезти нас до Мариуполя.
