Рассказ
Помню с детства страшную историю, как волки пришли в соседнюю с нашим поселком деревню, зарезали в хлевушках несколько овец, порвали двух собак…
И людей совсем не боялись.
Наш одноклассник Саша Фанькин три дня тогда не ходил в школу, а когда пришел, рассказал, что волки всю дорогу за ним, как собаки, бежали…
— Как же ты прошел? — замирая от страха, спрашивали мы. — Они ведь и загрызть тебя могли…
— Я этого… — сказал Фанькин. — «Отче наш» всю дорогу читал…
— А что это? — не поняли мы.
— Ну, молитва такая… — объяснил Фанькин. — Бабка меня научила, чтобы я до школы дошел…
Рассказ этот поразил меня, и я часто представлял себе занесенную снегом деревню, волков, бегающих в огородах по сугробам, Фанькина, который, читая «Отче наш», бредет по лесной дороге в школу.
Потом эта история позабылась, а снова всплыла в памяти уже в наши годы, когда я ехал к приятелю попариться в баньке в его деревенско-дачном доме.
Уже наступали сумерки, когда мы свернули с гострассы на не тронутый асфальтом проселок.
Снег тут был чистым, даже и у дороги.
— Что это за чудеса у вас? — спросил я, когда мы въехали в совершенно безлюдную деревню. — Вроде следы кругом, тропинки протоптаны, а людей никого не видно.
— И не увидишь теперь… — вздохнул приятель. — Прячутся все…
— Прячутся? От кого?!
— От банков… — сказал приятель. — Банки на нас напали… Вначале, понимаешь, здешним мужикам кредиты предлагать стали… Первое время по глупости несколько человек взяли по пятьдесят тысяч, а потом, когда расплатились, оказалось, что им еще по сто тысяч отдать надо…
— Н-да… — сказал я. — Такое и в городе бывает… Попали, что называется… Но другие-то поумнее оказались? Не брали больше таких кредитов?
— Не брали, конечно… Только от банков этих куда денешься? Разослали, понимаешь, всем карточки с деньгами как бы в подарок, а тоже как кредиты оформили. В общем, сейчас у нас в деревне редко кто меньше миллиона банкам должен…
— Да ну тебя… — сказал я. — На кой хрен банкам эти развалюхи нужны…
— Не знаю… — сказал приятель. — Говорят, мигрантами какими-то, что ли, наши деревни заселять собираются… В общем, такой вот у нас деревенский нацпроект осуществляется… В райцентре уже и судебных исполнителей завели. Теперь местные прячутся все, боятся, что приедут из райцентра и из домов выгонят…
— Но ведь это же мошенничество… — сказал я. — В суде можно доказать, что кредит обманом оформлен… Да и из жилища не имеют права выселять судебные исполнители… Тоже можно в суд обратиться…
— Можно, — согласился приятель. — Если у тебя деньги есть, можно и того, что ты на самом деле должен заплатить, не платить… Ну, а без денег, без адвоката, чего же в теперешнем суде докажешь?
На это мне возразить было нечего…
Молча смотрел я на пустынную деревенскую улочку, на темные окна деревенских домов.
Вот деревенская улочка кончилась, потянулись вдоль дороги корпуса ферм. Ослепшими глазницами выбитых окон смотрели они на мехдвор, где темнели в сумерках заржавевшие остовы тракторов и комбайнов.
И горький комок встал в горле…
Ну, да…
Можно, конечно, подобно нашим депутатам-либералам рассуждать о русском разгильдяйстве и пьянстве… Только ведь деревенским разгильдяям и пьяницам в одиночку не сотворить было такого. Тут надобно было условия создать, чтобы пьянство и разгильдяйство в такую силу вошло. И кто же, спрашивается, условия эти создал? И где, не среди же местных, прячущихся от банков мужиков, искать подлинных виновников этой разрухи?
— В Москву надо ехать, эту нелюдь искать… — сказал приятель, словно услышав меня.
— Наверное… — согласился я. — Только чего же в такую даль дорогу мять… Телевизор включи и увидишь…
— Не-е… — приятель покачал головой. — В телевизоре этого не видно. Телевизор любую нелюдь как людей показывает… Ни за что не отличишь, если по телевизору смотреть…
Я не стал спорить.
— Отче наш, Иже еси на небесех! — вспоминая своего одноклассника Фанькина, проговорил я. — Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли…
Тяжелая сырая темень уже лежала по обе стороны дороги.
Лишь изредка вспыхивали в этой тьме слабые огоньки недогрызенных русских деревень…
