Путешествие в прошлое и... будущее

Какие же причудливые сюжеты придумывает жизнь, выстраивая — и мгновенно разрушая препятствия на пути к мечте!..

Я мог побывать на Горном Алтае еще сорок лет назад, уже и командировочное удостоверение подписано, и билет на самолет в руках. Но... билет пришлось сдать, поскольку выпало очередное «сверхсрочное» задание руководства. Позднее рвался на Алтай, в Онгудайский район, где работал мой старший сын Андрей. Там, в Горно-Алтайске, и сейчас живет моя внучка Анастасия, подарившая правнука Кирилла, которому посвятил я свою поэму «Александр Невский». Но моей мечте всегда что-то мешало...

Позднее мечтал непременно побывать в местах, где был создан по инициативе студентов Ленинградской лесотехнической академии знаменитый Кедроград. Это экспериментальное хозяйство призвано было брать от «хлебного дерева», словно самой природой созданного для землепроходцев России, все, что может дать кедр, и ровно столько, чтобы этот «возобновляемый ресурс» не истощался, а приумножался. Название поселка придумал замечательный русский писатель Владимир Чивилихин, с которым я крепко подружился в последние годы его яркой короткой жизни. Сдружила меня с ним сначала короткая заметка под рубрикой «Сто строк публициста» о только что вышедших тогда в журнале «Наш современник» главах его романа-эссе «Память», потом основательная статья о публикации в журнале «Волга». Горжусь, что «Память» в двух книгах выходила с моей вступительной статьей... О многогранном творчестве Чивилихина опубликовал я добрый десяток статей, познакомился почти со всеми друзьями-побратимами, основателями и певцами Кедрограда.

Уже после смерти Владимира Алексеевича познакомился и сдружился с «последним из могикан» Кедрограда Виталием Парфеновым, помогал ему в издании его монументальной книги «Лесной бастион». Тогда, уже как исполнительный директор Фонда памяти писателя Владимира Чивилихина, совершил я изумительную поездку по Транссибу — в писательском вагоне юбилейного поезда. Взявшись набрать на компьютере рукопись Виталия Парфенова, я еще не знал (как, впрочем, и он сам), что продлится эта работа на несколько лет, что вырастет «кирпич» на 700 страниц формата А4, что много узнаю я при этом об истории не только Кедрограда, но и лесного дела в России, и вообще — неизведанных страниц истории... Вот тогда и родилась мечта все-таки побывать на Горном Алтае, написать книгу уже не столь строго научную и посему доступную не всякому читателю, а нечто вроде увлекательных книг Чивилихина, художественно-документальных, о людях не придуманных, а подлинных, с их деяниями, оставившими след в истории. Ведь я же лично знал, кроме Владимира Чивилихина и Виталия Парфенова, еще и Фотея Шипунова, увлекшего студентов мечтой о Кедрограде. Фотея, снявшего фильм «Волга в беде», чтобы предотвратить переброску вод северных рек в Каспий. Фотея, похороненного в Оптиной пустыни... Нагляделся я и на архив кедроградцев, который Чивилихин, предельно точно угадавший свои земные сроки, за месяц до своей смерти передал Виталию Парфенову с заветом: непременно рассказать людям об этом одном из первых опытов научного, по законам экологии, хозяйствования в лесах. Мечтал пройтись по следам этих удивительных энтузиастов. Но... какие ныне дальние, дорогостоящие путешествия пенсионеру, пусть и работающему в престижном журнале?

Так что словно подарок судьбы воспринял я приглашение Новосибирского «Горводоканала» участвовать в научно-практической конференции «Экологическая безопасность водопользования». 22 июня рано утром автобус с участниками конференции двинулся от здания Новосибирского «Горводоканала» по маршруту Новосибирск–Барнаул–Поспелиха–Курья–Колывань. Распахивается за окном автобуса во всю ширь сибирская степь, поражающая просторными и на удивление ухоженными полями. Дорога то приближается к величественной Оби, то снова ныряет в сосняки, в березовые колки. Думаешь, сколько же прошло по этим местам наших пращуров, начиная от древних ариев! Да, ариев. Теперь ведь появляется все больше книг не фантастических, но строго научных, опирающихся на многочисленные находки археологов и подтверждающих, что русским не надо было «завоевывать» Сибирь — они вернулись сюда, на древнюю свою прародину. И древняя Гиперборея — это же север Сибири и земли, ушедшие под воды Ледовитого океана. А сравнительно недавнее открытие на Урале города наших пращуров Аркаима подтверждает еще и еще раз арийское и евразийское прошлое России. А евразийскому ее настоящему — и будущему — мы с вами свидетели сами.

Родина А. Ф. Порядина, поселок Колыванстрой, поразила не только красотой окружных гор. Своими глазами увидел я описанное в книге гидротехническое чудо более двухвековой давности: плотину, бегущий с нее поток в каменном русле и вращающий огромное колесо, передающее энергию камнерезным станкам. Впрочем, колесо, в эту пору остановленное, мы могли потрогать, попытаться крутнуть своими руками... Когда-то этим сооружением любовался знаменитый немецкий ученый Александр Гумбольдт.

Я еще в пути фантазировал о происхождении названия Колывань. Профессор А. М. Малолетко объясняет это название по-научному: «Первый компонент в топониме Колывань — “кол” — можно свести к тюркскому “коль” — озеро, за компонентом “ванн” — можно принять аффикс с увеличительным значением... В итоге получится русский перевод — озеро большое, а село Колывань названо по имени озера Колыванского», которое было открыто и получило название значительно раньше. А история села начиналась с экспедиции на Алтай в 1724–1725 годах известного горнопромышленника с Урала Акинфия Демидова, чьи родовые корни уходят к тульскому Никите Демидову, «птенцу гнезда Петрова». Посланцы Акинфия провели уже первые плавки меди у горы Синюха, однако сильные морозы и набеги кочевников-джунгар вынудили прервать работы. Впрочем, окончательно плавка меди прекратилась в 1766 году, «по недостатку в лесе».

Возрождением завода стала обработка камня. Всего-то в России в ХVIII веке возникло три центра камнерезного дела: в Петергофе (1723), Екатеринбурге (1725), Локте (1786). Вот из Локтя шлифовальную фабрику в начале следующего века и перенесли в Колывань. Сейчас промышленно-архитектурный ансамбль Колыванской шлифовальной фабрики является памятником федерального значения (по указу № 176 от 20.02.1995). Но памятник-то живой и ныне действующий! Здесь обрабатывались и обрабатываются камни с трех алтайских месторождений поделочных камней — Коргонского, Ревневского, Белорецкого: порфириты, яшмы, кварциты богатейшей цветовой гаммы и структуры. Посетители Эрмитажа, с восхищением разглядывая «Царицу ваз» с диаметром более 5 метров в специально для нее построенном зале, даже и представить себе не могут, как она в течение 12 лет здесь рождалась из огромной глыбы зеленоволокнистой яшмы. 160 лошадей тащили огромный «поезд» с 20-тонной «царицей» до Урала. Оттуда — на барже по рекам в Санкт-Петербург. Изображение «Царицы ваз» в 2000 году появилось на гербе Алтайского края. А знаменитые камеи. Долгое время колыванские камеи в Эрмитаже считались работами итальянских или немецких мастеров. И только скрупулезное изучение архивных материалов позволило вернуть истории имя виртуозного резчика и талантливого художника из Колывани.

Увы, «золотой век» фабрики кончился со свертыванием строительства и украшения дворцов. Заказов становилось все меньше. Во время Первой мировой войны в штате оставалось всего пять человек, включая управляющего. А в 1918 году фабрика выпустила лишь несколько мельничных гранитных жерновов. Когда фабрика после Гражданской войны возобновила работу, то до 60-х годов выпускала в основном доводочные бруски из белорецкого кварцита — до 70 тысяч в год, для «оборонки», освободив ее от заказов этих брусков из Америки. И вклад в нашу Победу в Великой Отечественной войне внесли не только колыванцы-воины, памятник которым высится на скале у входа на предприятие, но и мастера-камнерезы: их брусками шлифовали цилиндры танковых двигателей, доводили до оперативной остроты инструменты хирургов.

Какими удивительно близкими становятся исторические имена, когда соприкасаешься с ними неожиданно близко. Ну, знал я, кто ж не знает, имя русского изобретателя Ивана Ивановича Ползунова. Но почему его имя присвоено Колывановскому камнерезному заводу?! Оказывается, он немало поработал на Алтае, в том числе и на Колывановском медеплавильном заводе в 1761 году...

...Камень, в котором еще и живая душа художника, — вот залог вечности. Раньше российские купцы и промышленники это понимали — и рождались по их заказам «Каменные цветы» уральских мастеров, замечательные изделия колыванских камнерезов. Только в больших работах, а не в коммерческих поделках могут они развернуться и ныне. На грустной этой ноте расставался я с местом, где когда-то «родился у родника», как он сам признается, профессор Порядин, взрастивший столько учеников и последователей в благороднейшем деле — снабжении людей чистейшей водой. А была еще и ночь у озера Белого с горой Синюхой, бездонная высь дышащего древностью алтайского неба...

Но вот мы добрались до туристического комплекса Манжерок. Того самого, воспетого после фестиваля молодежи и студентов. Здесь состоялась и та научно-практическая конференция, ради которой приехали сюда из Москвы, Екатеринбурга, Кемерово, Кузнецка и, конечно, из Новосибирска люди, посвятившие жизнь благородной профессии — снабжать людей живительной влагой, желательно природной чистоты...

Конференция была посвящена памяти академика РАЕН, профессора Алексея Филипповича Порядина, сделавшего очень многое для развития водного хозяйства России, особенно когда он был первым заместителем Министра природных ресурсов РФ — руководителем Государственной службы охраны окружающей среды РФ.

Кроме Колывани, побывали мы в знаменитом своей красотой ущелье Чемал, где по висячему мосту над Катунью прошли на наш, сибирский остров Патмос, где воздвигнут храм в честь Иоанна Богослова, того самого верного ученика Иисуса Христа и евангелиста, которому на греческом острове Патмос и дано было увидеть грядущий Апокалипсис. Какое неожиданное и своевременное напоминание о том, как хрупок наш земной мир, тем более что человечество стремлением к прогрессу техническому, а не духовному, само приближает неминуемый Апокалипсис. А потом была и гора Пикет с Василием Макаровичем Шукшиным, словно воскресшим кадром из его фильма «Печки-лавочки». Для меня эта встреча была вдвойне радостной: ведь с автором этого изумительного памятника Вячеславом Клыковым я был дружен. Как теперь там, на небесах, два русских гениальных мужика: все так же воюют за Русь, за Правду-Истину?..

На обратном пути в Москву был еще и Екатеринбург — город моей студенческой молодости, первых шагов в журналистике. Что я чувствовал тогда, мальчишка из забайкальского городка, только начавший приобщаться к истории не по школьным учебникам? Точно знаю, что не было еще трагического ощущения от прикосновения к событиям воистину мирового масштаба. Лишь много лет спустя уловил незримую мистическую связь между Ипатьевским монастырем на костромской земле, где благословили Феодоровской иконой Божией Матери на царство отрока Михаила, первого из династии Романовых, и Ипатьевским домом, где она пресеклась через триста лет...

В Екатеринбурге, еще долгое время звавшемся Свердловском, после окончания университета я бывал изредка, наездами. Помню этот дом уже обнесенным глухим забором, а напротив — памятник орлятам-комсомольцам, над которым странным контрастом возвышался в отдалении храм Вознесения Господня. И вот, в 2010 году, вижу на этом месте дивный белокаменный храм, высоко возносящий к сумрачному уральскому небу позлащенные главы-купола. А по всей окружности храма светами венцов своих на коричневатом фоне цокольного основания сияют образы Великих Святых Земли Российской.

Ох, и долог был путь к этому храму покаяния за грехи временного помрачения умов нашего народа! Многие десятилетия богоборческая власть стремилась оправдать случившееся здесь злодеяние, или хотя бы не привлекать «излишнего внимания» к дому, где без суда и следствия расстреляли помазанника Божия Императора Николая II с супругой, дочерьми, малолетним сыном-наследником и верными слугами.

А ведь место это, Вознесенская горка над Верх-Исетским прудом, издавна почиталось святым. Здесь с конца ХVIII по начало ХIХ века был деревянный храм — до возведения каменной Вознесенской церкви. Позднее была построена на месте бывшего церковного алтаря и простояла до 1920-х годов перед Ипатьевским домом часовня во имя Святого Пророка Илии. «Полуподвальная комната, откуда вознеслись в Горние Чертоги души невинно убиенных, находилась как раз напротив старого алтаря», — читаю в прекрасно изданном, с изумительными иллюстрациями альбоме «Един от царей. Жизнеописание Святых Царственных Страстотерпцев. Земля Их мученического подвига». Вот и думай, случайно ли именно здесь разместили «уральские большевики» перевезенных из Тобольска царственных узников? Или кремлевские безбожники, заранее просчитывая символическое звучание бессудной казни Удерживающего, предопределили и указали свыше именно Ипатьевский дом?

В любом случае в зловещие их расчеты внесла знаменательные поправки воля Божия. Были потом в этом доме и общежитие, и музей революции с 1927 года, и присоединенный к нему в 1937 году антирелигиозный музей (оба закрыты были в 1946 году). Но надо же: в 1939–1940-х годах пребывали здесь (хотя и в качестве экспонатов музея) святые мощи праведного Симеона Верхотурского, высоко чтимого Царской Семьей святого Земли Уральской! В 1971 году дом передали областному отделу культуры. А народ шел и шел сюда на поклонение отнюдь не обезбоженной «культуре». Вот и обнесли в 1977 году здание глухим забором, а потом и вовсе снесли, место разровняли бульдозером. Случилось это во время правления в области Ельцина, еще не ставшего «царем Борисом», то есть первым президентом России. Но уже в знаменательном для него 1989 году 16 июля вечером на этом пустыре собрались люди, и впервые открыто прозвучали народные молитвы Царственным Мученикам. Власти города по инерции еще устроили избиение и аресты участников молебна. Однако на следующий год здесь собрались уже многие тысячи... В августе 1990 года был установлен первый деревянный крест, простоявший всего две недели... и сломанный «неизвестными». Но 5 октября того же года верующие установили новый крест, металлический. А 10 октября Свердловский горисполком вынужден был «в связи с многочисленными просьбами жителей города и общественных организаций» разрешить установку «памятного символа на месте расстрела Царской Семьи».

1991 год... Впервые проведен Крестный ход от Вознесенской церкви до Царского места, отслужена панихида, а ночью — и молебен с водосвятием. 1992 год... 23 сентября архиепископ Екатеринбургский и Курганский Мелхиседек на месте будущего Храма на Крови в сослужении с архиепископом Пензенским и Кузнецким Серафимом, епископом Челябинским и Златоустовским Георгием совершил торжественную закладку камня с частицей святых мощей праведного Симеона Верхотурского. 1993 год... В ночь на 17 июля состоялась первая Божественная литургия, ставшая с тех пор традиционной. А 28 декабря Священный Синод РПЦ под председательством Святейшего Патриарха Алексия II благословил строительство в Екатеринбурге Храма на Крови во имяВсех Святых в Земле Российской просиявших. 2000 год... На Юбилейном Архиерейском Соборе РПЦ состоялось прославление Собора Святых Новомучеников и Исповедников Российских, и в числе первых названы Святые Царственные Страстотерпцы. А 23 сентября Святейший Патриарх Алексий II совершил торжественную закладку памятной капсулы в восточной стене фундамента будущего Храма на Крови. 2003 год... 16 июля состоялось торжественное освящение Храма на Крови. Перед началом Божественной литургии Ольга Николаевна Куликовская-Романова передала в храм икону Пресвятой Богородицы «Троеручица», исполнив завещание своего покойного супруга Тихона Николаевича, племянника Николая II и внука Александра III. Этот образ Царицы Небесной пребывал в Ипатьевском доме во время заточения в нем Царской Семьи.

Этот эпизод вспомнился мне в храме пред иконой «Троеручица» — свидетельницей последних дней Царственных Мучеников. И еще раз почувствовалось, как переплетаются в огромной истории страны судьбы обычных людей... Забегая вперед, скажу, что 3 июля 2010 года мне довелось присутствовать при редкостном зрелище: поднятии большого колокола, который я днем раньше видел у входа в храм. На длиннющей шее могучего крана повисла вначале снятая златая глава купола, бережно опущенная на землю; затем взмыл в поднебесье сам колокол, а потом и глава с позлащенным крестом вернулась на место. Привел же Господь меня, помнившего еще подвал Ипатьевского дома, сюда в этот день и в эти часы... А накануне довелось вечером и звон колокольный услышать (пока еще без самого большого колокола), и в Крестный ход влиться. Впрочем, это «случайное» совпадение, наверняка, предвидел наш добрый провожатый Василь Григорьевич Низиятов, окончивший вместе с моей сестрой Людмилой миссионерские курсы при Ново-Тихвинском женском монастыре. Он и на Ганину Яму меня свозил, об этом речь еще впереди.

Храм на Крови в Екатеринбурге надо видеть своими глазами, постоять у его икон. И сколько же рождается светлых мыслей, грустных и высоких... Вот в Верхнем храме в левой части иконостаса — храмовый образ Святых Страстотерпцев Царя Николая, Царицы Александры, Царевича Алексия, Царевен Ольги, Татианы, Марии, Анастасии. Вспоминаешь переписку Николая и Александры, еще не переполненную политическими заботами последних лет, письма Александры к старшей дочери Ольге, думаешь о вечных тревогах матери о здоровье единственного сына-наследника. Как же накладываются обычные переживания человеческие на Промысл Божий о судьбах огромного народа! Если бы не неизлечимая гемофилия наследника, не было бы Григория Распутина и сплетен вокруг его близости к Царской Семье... Впрочем, история не знает сослагательного наклонения. Было бы что-то другое, коль уж обречена была Россия Промыслом Божиим на испытание в ХХ веке...

Образ Царственных Мучеников создан с молитвенной любовью художником-иконописцем Ольгой Штукатуровой. Под ее руководством сделаны и росписи купола, и алтарной апсиды. Иконный ряд иконостаса выполнен сестрами женского Ново-Тихвинского монастыря в византийском стиле, особо почитаемом Царем Николаем II. И думается о том, что именно смиренные послушницы этого монастыря до последних дней приносили пищу величественным пленникам...

Пред иконой преподобного Серафима Саровского, пред старинной ракой с частицей его мощей, переданной Екатеринбургской епархии из Дивеево, мне в молитвенном склонении вспомнилось, что некогда Царь и Царица вымолили у святого своего долгожданного наследника... Вспомнилось, что и на Саровских торжествах прославления святого в 1903 году, за год до рождения Царевича, вели они себя как простые богомольцы.

А Нижний храм воплотил в себе идею симфонии духовной и царской власти, продолжающей звучать в чертогах Царя Небесного, среди Новомучеников и Исповедников Российских. Росписи алтаря «раскрывают образ Церкви Торжествующей, семенем которой, по слову Святых Отцов, явилось мученичество. За Горним местом — в алтарной апсиде изображен Сам Господь Вседержитель, восседающий на Престоле. Ему предстоят Ангелы Божии и Святые Отцы — столпы Церкви Христовой. Одесную от Спасителя после Святых Отцов предстоит власть духовная, далее — священномученики минувшего столетия, почитание которых связывает нас с мучениками древними. На противоположной стене, соединяющей алтарь с приделом на месте убиения Царственных Мучеников, изображены князья-страстотерпцы, начиная с Бориса и Глеба, заканчивая Царской Семьей, шествующей от Ипатьевского дома к Ганиной Яме...

В центральной части храма, с одной стороны, в навесных киотах разместились иконы десяти правителей Руси от Святого Равноапостольного Великого князя Владимира до Святого Страстотерпца Царя Николая. С другой стороны — ряд Святых Первосвятителей от митрополита Ионы до Патриарха Исповедника Тихона.

С особым чувством стоишь перед главной святыней Храма на Крови — местом полуподвальной комнаты, где приняли мученическую кончину Царственные страстотерпцы. Здесь Мемориальный храм, на своде перед входом в который написаны лики святых покровителей Царской Семьи. В подобие иерусалимского храма Гроба Господня здесь, на месте пролития Царской крови, возвышается алтарь и совершается Божественная литургия...

Разделяю чувства екатеринбуржцев, для которых город, омраченный страшным злодеянием, вместе с тем освящен пролитием мученической крови. И когда возносятся на святом месте покаянные молитвы и совершаются богослужения, бывший град-цареубийца преображается и становится Святым Градом. И как же хочется, чтобы все больше соотечественников наших ощутили великий смысл покаянного Храма, где в молитвенном единении кается пред Богом и Царем Православная Русь!

Можете себе представить, с каким настроением направлялся я на другой день к Ганиной Яме... А тут еще рассказали мне о человеке, посвятившем жизнь этому мемориальному комплексу — Николае Романове, который и сейчас обретается в скиту поблизости. Это советский полковник, чудом уцелевший в Афганистане, где погибли многие его однополчане. Говорят, что во время визита на Уральскую землю Святейшего Патриарха Алексия II служба охраны высказала опасение насчет посещения Ганиной Ямы: глухой лес, бездорожье. И тогда Николай Романов с верующими свершил невозможное: в одни сутки была построена дорога! «Щебнем засыпали?» — поинтересовался я. «Нет, даже асфальт успели положить!» Легенда? Но Его Святейшество 23 сентября 2000 года посетил Ганину Яму и сказал, что лучшим увековечением памяти на Руси всегда было строительство Божьего храма или учреждение монастыря. С его благословения здесь теперь и мужской монастырь, и уже семь храмов!

Ганина Яма — это бывший заброшенный рудник в урочище Четырех Братьев неподалеку от деревни Коптяки. В пору «золотой лихорадки» на Урале в середине ХIХ века купил это место некий подрядчик Гавриил (попросту Ганя). Золота не нашел, а железную руду разрабатывал, пока была. Рудник был к началу ХХ века заброшен, шахты обвалились, природа быстро брала свое — и вот уже здесь лесная глухомань. Удивительно: такие же высоченные сосны, как на берегу Катуни. Пару километров в сторону — и обычный по высоте, привычный лес. Чем же объяснить такую аномальную высоту сосен? Глухомань и привлекла цареубийц, пытавшихся скрыть следы преступления. Именно здесь тела мучеников сбросили в затопленную шахту, а потом, сочтя это недостаточным, достали и расчленили, двое суток уничтожали огнем и серной кислотой.

Именно сюда, а не в пресловутый Поросенков Лог, где «случайно» московский певец «рожденной революцией» милиции Гелий Рябов «обнаружил» останки царственных мучеников, стали приходить первые тайные богомольцы еще в 70-х годах прошлого века. Именно здесь 7 июля 1991 года по благословению архиепископа Екатеринбургского и Верхотурского Мелхиседека почитатели Царской Семьи установили первый памятный крест, а 17 июля 1992 года сюда прибыл первый архиерейский Крестный ход. В ночь на 17 июля 1995 года у креста над Ганиной Ямой свершилась первая Божественная литургия.

В 2000 году, сразу после посещения и благословения Святейшего Патриарха Алексия II, началось строительство: срублены несколько келий для монахов и рабочих. 1 октября архиепископом Екатеринбургским и Верхотурским Викентием был заложен первый камень в основание храма Святых Царственных Страстотерпцев. И уже 27 декабря того же года он был освящен! А на следующий день был учрежден мужской монастырь. И за три с небольшим года здесь выросло семь храмов!

...Во время земляных работ неподалеку от главного храма на метровой глубине был обнаружен известковый слой. Возможно, здесь располагалось кострище, где, обливая серной кислотой, сжигали, а потом засыпали известью останки мучеников. Теперь здесь стоит храм во имя преподобного Серафима Саровского, небольшой и очень уютный. 15 марта 2001 года был заложен храм во имя святого преподобного Сергия Радонежского, игумена Земли Русской, а 16 июля того же года храм был освящен.

Кострищ на территории монастыря обнаружилось несколько. Причем насельники и строители монастыря были свидетелями чудесных явлений. Так, в нескольких десятках метров от Поклонного Креста наблюдалось свечение. На фотоснимках отчетливо проявлялось пламя костра. То есть само место указало, где должно было строить храм во имя Небесного покровителя Царя-Страстотерпца. Храм во имя Святителя Николая, Мир Ликийских Чудотворцев был освящен 19 мая 2002 года. Чудотворная икона Святителя Николая в нем принадлежала Царской Семье: она была подарена послушнице Ново-Тихвинского монастыря, приносившей продукты узникам Ипатьевского дома. Став монахиней, женщина перенесла арест, лагеря и ссылки, но сберегла царский подарок и передала священнику Иоанно-Предтеченского собора о. Владимиру Ведерникову в 1960 году, а он преподнес сей образ в дар монастырю на Ганиной Яме. Всего за пять месяцев (с апреля по сентябрь 2001 года) был сооружен надвратный храм в честь Иверской иконы Божией Матери. Русские государи перед въездом в Первопрестольную обязательно преклоняли колена пред этой иконой. Вот и над вратами монастыря установлена Иверская икона Божией Матери, написанная на Святой Горе Афон. Чуть дольше — с февраля по сентябрь 2002 года — строился храм в честь Державной иконы Пресвятой Богородицы. Именно эта икона была явлена русскому народу в день вынужденного отречения Государя от престола Российского 2 марта 1917 года. Седьмой храм монастыря — во имя Иова Многострадального был освящен 23 сентября 2003 года. День рождения Государя-мученика приходится на 19 мая, когда церковь чтит память этого святого. Храм расположен сразу за «открытой шахтой», вокруг которой каждый вечер братия монастыря совершает покаянный Крестный ход.

...Словно в древней Святой Руси побываешь в этом созвездии деревянных православных храмов, простой и причудливой в то же время архитектуры. Сказка русской души! Но строгий Поклонный Крест около «открытой шахты» заставляет не только восхищаться красотой этого дивного места, но помнить, помнить о времени страшной Смуты, обрушившейся на Россию в 1917–1918 годах, о неисчислимых жертвах, принесенных народом, начиная с венценосного Государя и его Семьи. Помнить, каяться и стремиться сделать все возможное, чтобы подобное не повторилось.