«Посмотрите, как Отечество наше расхищается и разоряется чужими, какому поруганию предаются святые иконы и церкви, как проливается кровь неповинных, вопиющая к Богу. Вспомните, на кого вы поднимаете оружие: не на Бога ли, сотворившего вас? не на своих ли братьев? Не свое ли Отечество разоряете?»Врезающиеся в память слова священномученика Патриарха Ермогена, написанные в начале XVII века, находят зримое выражение и в великой смуте начала ХХ века, которая отражена в монументальной картине Ильи Сергеевича Глазунова «Раскулачивание». Грандиозное полотно всемирно известного художника, ныне представленное в его московской галерее на Волхонке, стало центром экспозиции новых картин Ильи Сергеевича на его юбилейной выставке в Москве, в выставочном зале «Манеж» в июне 2010 года, а в ноябре 2011 года в «Манеже» Петербурга. В течение трех недель каждую из выставок посетило около 60 тысяч человек. Уже более полувека не утихает интерес к творчеству Ильи Глазунова. Так было, начиная с первой персональной выставки студента Художественного института имени Репина, которая состоялась в Москве в 1957 году и принесла ему признание.
«Раскулачивание» звучит словно набатный колокол о всех и о каждом, о нашей России, едва не погубленной в ушедшем столетии. Согласно лаконичным словам самого автора «Раскулачивание — это трагедия России, гибель крестьянства, часть геноцида русского народа». Его высказывание подтверждает каждая деталь картины, в которой художник выражает великую скорбь нашей страны, показывает, как в годы раскулачивания разрушали храмы, оскверняли иконы, сжигали дома, как убивали, ссылали, грабили людей. Их лишали всего в хаосе леденящих душу событий: в огне пожаров, в застенках тюрем и лагерей, в массовых казнях и переселениях, обрывались последние нити, связывавшие обездоленных с прежней жизнью, семьей, родной землей, Отечеством.
Суть событий раскрывает и щемящий пейзаж — образ угасающей природы, на фоне которой разворачивается действие. Гнетущее осеннее небо с рваными тучами, первый снег, оставивший на полях изломы белых линий, свинцовая вода реки, потемневшие в непогоду стены изб, трепещущие под порывами ветра золотые березы у светлых стен православной церкви, подобные символу самой России. Потрескавшаяся кора старых деревьев напоминает рубцы былых ран: трагических событий нашей истории, испытания смутного времени начала XVII века. Но в ХХ столетии Россию вновь объяла смута, несравненно более продолжительная и жестокая. Храм еще стоит по-прежнему на русской земле, еще не сорваны его кресты и колокола, еще целы его небесного цвета главы с золотыми звездами. Если будут уничтожены православные храмы — будет уничтожена и Россия. К такому же безутешному лику русской земли обращены слова молитвы Оптинских Старцев, в которой Россия, лишившаяся своего Царя и веры, названа обезглавленной.
Насколько же верны слова молитвы, как и исключительно емкие образы в полотне «Раскулачивание». Поражает грандиозный масштаб замысла и виртуозность его исполнения. Размер картины составляет 4 на 8 метров, она весит более тонны, в экспозицию ее поднимают 30 человек. Столь монументальный формат был необходим художнику для отображения всей глубины великой трагедии. Композиция предельно насыщенна и именно в таком монументальном формате достигается особенно острое звучание.
Илья Глазунов работал над этим произведением около пяти лет, но замысел складывался у художника едва ли не в течение всей жизни. В картине отражены впечатления довоенного детства, когда в летние месяцы вместе с родителями он жил в сказочно прекрасной Луге близ его родного Петербурга. Но насколько контрастны другие воспоминания детских лет. Как страшны для него были образы первых месяцев войны: бомбежки в поселке Вырица, когда враг был уже на подступах к северной столице, голод и непередаваемое горе ленинградской блокады, о которых через много лет Илья Сергеевич напишет: «Те дни постоянным, непроходящим кошмаром стоят в моей памяти...». В решении картины «Раскулачивание» не могли не сказаться воспоминания художника и о времени эвакуации. В 1941 году одиннадцатилетний Илья Глазунов был спасен: по Дороге жизни его эвакуировали из блокадного Ленинграда в деревню Гребло под Новгородом Великим. Навсегда запомнилось, как вдали, у самого горизонта, среди заснеженной новгородской равнины, он увидел несколько деревенских домов, словно высыпанных из ладони Господа. В Гребло он жил в доме солдатской вдовы Марфы Скородумовой, был пастухом, работал в поле, с крестьянами молотил зерно. На всю жизнь художник сохранил благодарную память о деревенских людях. Благодаря им оживала, укреплялась его детская душа, измученная ужасами войны, блокады, потерей родителей и близких, погибших от голода. Неброская и чарующая красота северной природы также помогала справиться с горем. «Я как в храм входил в сень весеннего леса», — напишет Илья Сергеевич годы спустя.
После возвращения в родной город, в годы учебы в институте имени И. Е. Репина, бывшей Императорской академии художеств, образы русской деревни были еще более глубоко поняты, пережиты художником. Он много путешествовал по России, уезжая в старинные селения, глухие деревни Поволжья, Севера, Сибири, общался с крестьянами, рисовал и писал их. Из рассказов очевидцев событий, из драм и трагедий их жизней, через народные предания, притчи и песни узнавал жизнь, так зарождались замыслы его будущих знаменитых произведений.
Получив заслуженное мировое признание, Илья Глазунов продолжал ездить по всей России. Ежегодно его выставки проходили и проходят в городах страны. Художник знает, что и как сказать в своих картинах зрителям. Его произведения, отражающие саму жизнь, непредвзятые и объективные суждения о нашей истории и современности, являют вневременной лик России.
Полотно «Раскулачивание» вобрало в себя богатство впечатлений его столь насыщенной событиями жизни, глубину его исторических, религиозно-философских заключений, в то же время близких и понятных каждому. На глазах зрителя крестьянская Русь, сберегавшая заветы Православия, уходит в небытие, подобно легендарному граду Китежу, уничтожается жестоко, неизбежно и безвозвратно. Ее калечат с издевкой, с нечеловеческой злобой, с немыслимым цинизмом расчета, навечно стирают с лица земли. Трагедия свершается на глазах зрителя, каждый словно становится ее свидетелем. Вновь над русским простором будто звучат суровые слова лаврентьевской летописи XIV века: «Братия наша перебита и отцы наши, а другие в плену, а теперь вот на нас идут».
В композицию картины «Раскулачивание» Илья Сергеевич включил более ста тридцати фигур. Он пишет их с натуры, опираясь на архивные документы, старые фотографии, достигая предельной убедительности характеристик, но, вместе с тем, создавая исторические и философские обобщения. Каждый образ раскрывает историю жизни человека, русского крестьянства, всей России. Не только в решении персонажей, но и деталей, будь то древняя икона или фантастическая красота узорного платка, отражены страницы нашей истории, правда жизни народа. Известны многие факты, как в советские годы крестьяне пытались сберечь предметы старины: прятали народные костюмы, старинные книги, прялки на чердаках и в подвалах, иконами выстилали внутренние стенки сундуков — скрывали намоленные образы «подальше от глаз антихристовых».
На дальнем плане по вязкому бездорожью поздней осени тысячи крестьян насильственно сгоняют к эшелонам. Они будут депортированы: высланы на Север, в Сибирь, на Урал, в Среднюю Азию. Многие из них никогда не вернутся в родное селение, не увидят близких. Можно вспомнить исторические факты тех страшных лет. На рубеже XIX–XX веков наша страна была великой монархической державой, кормила хлебом едва ли не половину мира, успешно развивалась экономика, процветало национальное искусство. Согласно социологическим исследованиям ученого Д. И. Менделеева население России к 1950 году должно было составить 280 миллионов человек, к 2000 году — 590 миллионов. Однако апокалипсические события ХХ века в два с лишним раза сократили численность народа.
Известны данные раскулачивания, непревзойденные в своей жестокости. Когда только стихала смута революции, переставало полыхать над русскими просторами зарево братоубийственной Гражданской войны, началось уничтожение крестьянства. В начале ХХ века деревенские жители составляли 85 процентов населения. Их искоренение было близко уничтожению России. Раскулачивание стало одним из важнейших звеньев в цепи красного террора. С 1918 до середины 1930-х годов было погублено свыше 2 миллионов крестьян, около 1 миллиона хозяйств, более 6 миллионов людей сослано, из них 1 миллион 800 тысяч в течение двух лет: в 1930–1931 годах.
Для всех нас события, отраженные в «Раскулачивании», не могут быть только отдаленной историей, поскольку это и образ России сегодня: это утраты народа, неотъемлемые от жизни каждого. В трагических, абсурдных событиях ХХ века миллионы людей были лишены не только исторической памяти и благосостояния, но и человеческого достоинства.
Персонажей картины «Раскулачивание» невозможно воспринимать равнодушно. В каждом из них словно явлен лик Руси Православной, изломанных раскулачиванием человеческих жизней. На переднем плане полотна предстает убитый старик, припавший к Казанской иконе Богородицы. Рядом с ним молодая девушка, смиренно склонившаяся в молении, пожилые женщины, на глазах которых рушится многовековой уклад крестьянской жизни.
У стен православного храма, близ старых изб, свершается страшная бойня. Приверженцы красного террора насильственно угоняют людей, грабят, убивают их, поджигают дома. Крестьянские ребята, забравшись на березу, притаившись в ее ветвях, смотрят на происходящее как беззащитные маленькие птицы. Так в один день и миг обрывалось их детство и увиденное скорбной полосой навсегда оставалось в памяти. Кто-то из этих детей выживет, сбережет страшные подробности времени. Они сохранены и в истории семьи художника, как в истории тысяч и тысяч семей России, в сердцах тех, кто и сегодня в галерее Ильи Глазунова и на его выставках часы проводит перед монументальным полотном, будто узнавая в его персонажах своих близких.
В картине, написанной столь трепетно, мощно, все овеяно горем тех страшных дней. Здесь иконы разрубают топорами и сжигают на кострах. Такие детали правдивы: сам художник не раз становился очевидцем подобного поругания святынь. Илья Сергеевич спасал иконы от уничтожения, находил их в заброшенных монастырях, церквях, в обезлюдевших деревнях, сам реставрировал.
В своем творчестве, исключительном по диапазону идей, тем, образов, Илья Глазунов говорит о сложнейших, особенно противоречивых событиях истории Руси и России. Обращение к теме раскулачивания закономерно и потому, что напоминает об истории его семьи. По линии отца, социолога, историка и экономиста Сергея Федоровича Глазунова, их род — крестьянский: происходит из села Новопетровского Московской губернии.
Образы грандиозного полотна глубоко пережиты художником, словно он сам был очевидцем событий, вобрал в свою душу горе каждого, стон самой русской земли. Как щемяще, трогательно написана худенькая девочка-подросток, которая пытается вывести корову из беспощадной бойни. Действительно, раскулачиванию, разорению подвергали не только зажиточных крестьян, но середняков, бедноту. У них отбирали все: зерно, хлеб, коров, обрекая семью и, в первую очередь, детей на голодную смерть. Образы таких людей, твердо взирающих на совершающееся, показаны в картине. Их лица подобны иконописным ликам, звучанию евангельских слов: «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лука 17: 21).
Такова история бессчетных крестьянских семей. Не прошло еще и ста лет со времен тех скорбных событий, и врезаются они, как кровоточащие раны, в нашу историю, в память миллионов людей, как семейные предания, с болью, но и с гордостью за своих предков и свой народ, передаются в поколениях. Потеряв близких, лишившись домов и хозяйств в пожарах, крестьяне нередко ютились в уже заброшенных храмах в родном селении или окрестных деревнях, уходили пешком за десятки верст, уводя с собой последнюю козу или корову, спасая не столько себя, сколько семью. В народе о таких беженцах с грустью говорили: «Судьба им — в крапиву уйти». Жгучей зеленью крапивы зарастают и ныне, как столетия назад, наши поля, обугленные остовы домов, некогда богатые селения. Есть в народе и другое горькое выражение: «Все быльем поросло». Но та же крапива первой появляется на пепелище, возвещает о возвращении к жизни. Во все времена не страшились в русском народе «уходить в крапиву», не боялись лишений и невзгод, умея с несгибаемой стойкостью преодолевать их, рассчитывая лишь на свои силы и помощь Господа. И потому, наверное, из крестьянской среды вышло столько самородков, достойных сынов России. Среди них — святой Иоанн Кронштадтский, ученый М. В. Ломоносов, художники: О. А. Кипренский, В. И. Суриков, братья Васнецовы, А. П. Рябушкин, скульптор Ф. И. Шубин, великий певец России Ф. И. Шаляпин.
Четко, с особенной резкостью, Илья Сергеевич характеризует вершителей злодеяний. Это не люди — нелюди, их лица — отвратительные маски, мимика — гримасы, улыбки — оскалы, взгляды люты и пусты. На отталкивающих личинах читаются злоба, жестокость — отражение сатанинской черноты их душ. Им неведомы светлые человеческие чувства, незнакомы сознание долга и вера, им ненавистно само понятие — Святая Русь. Они пришли, чтобы уничтожить ее, чтобы не осталось и памяти о ней, чтобы светлый лик ее, духовная красота и сила осквернены были навечно. Старинная пословица гласит: «Были бы кости: собаки найдутся». Как стаей диких разъяренных собак раздиралась на части русская земля в скорбном смятении событий ХХ века. Тогда в храмы врывались разношерстные банды, чтобы осквернить святыни в алтари приносили свиней, крыс, мышей, приводили блудниц, заимствуя опыт французской буржуазной революции 1789–1794 годов.
И сегодня невозможно без содрогания и безмерной скорби обращаться к жутким фактам тех дней, когда тысячи людей умирали от голода, когда производились массовые расстрелы невинных крестьян, нестерпимым пыткам подвергали духовенство. Об этом художник говорит в картинах, продолжает свои рассуждения в книге «Россия распятая». Рассказывая о зверских расправах, свершавшихся над представителями Русской Православной Церкви, Илья Глазунов цитирует Ф. Винберга и пишет, что «кровью сердца пропитаны эти строки о начале небывалого в истории красного террора»: «Число мучеников определить мало-мальски точно нельзя... Киевский Митрополит Владимир из своих покоев в Киево-Печерской Лавре был выведен на крепостные валы и там расстрелян. Архиепископ Пермский Андроник погребен заживо; перед смертью ему выкололи глаза, вырезали щеки и, окровавленного, водили на показ по улицам...»1. Один из священнослужителей, вероятно, настоятель местного храма, показан в картине. Он возвышается над толпой, и, кажется, своим взглядом и жестом пытается остановить смуту. Несложно предположить и его трагическую участь.
Вдали полыхает деревня. Этот образ не менее важен, ибо звучит напоминанием о губительных пожарах, оставлявших на месте процветающих селений только черную выжженную землю и пепел, кружащий в воздухе на несколько верст округи. Беспощаден огонь, бесчеловечны каратели, с адским пламенем жестокости уничтожавшие все и всех вокруг. Так на Россию обрушились события апокалипсического ХХ века, так приблизилось царство зверя, о котором писали Отцы Церкви, а в первом соборном послании святого апостола Иоанна Богослова говорится: «...Придет антихрист, и теперь появилось много антихристов... Они вышли от нас, но не были наши: ибо если бы они были наши, то остались бы с нами,но они вышли, и чрез то открылось, что не все наши... Кто лжец, если не тот, кто отвергает, что Иисус есть Христос? Это — антихрист, отвергающий Отца и Сына(1 Иоанн 2:18, 19, 22).
По учению Отцов Церкви антихрист — сын дьявола, который явится в мир в образе Христа и будет править именем Его, будет вершить злодеяния. Образ антихриста многозначен. Как часто в нашей истории и жизни тонка грань между добром и злом, и зло может явиться в мир под видом добра, лицемерно утверждая ложные ценности, под прикрытием пафосных рассуждений творить беззакония.
От множества деталей патетического полотна взгляд зрителей возвращается к облику приверженцев красного террора, что вновь заставляет задуматься: что происходило и происходит с Россией, с людьми, как и почему человек превращается в зверя. Насколько тонко, с множеством градаций, Илья Глазунов характеризует карателей. Среди них показаны и сомневающиеся люди. Они не понимают, кому служат, к чему причастны. Немые вопросы остаются без ответа: «Зачем свершаются злодеяния? Кому нужно осквернение святынь? Во имя чего убивают детей, женщин, стариков?»
Таковы мучительные раздумья людей обманутых и самих себя обманывающих. Такова трагедия человека, лишенного чувства собственного достоинства, исторических и духовных корней, живущего не по совести. По словам Ильи Глазунова, «Совесть — отражение бытия Божьего в душе человека». И если не останется этих основ, то погибнет человек, уподобится срубленному дереву, о чем писал святой Иоанн Креститель: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное... Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь» (Матфей 3: 2–10).
Художник с глубоким пониманием и мудростью раскрывает образы этих заблудших сынов ХХ века. Его живописные характеристики в картине можно воспринять как продолжение заключений Федора Достоевского, высказанных устами монаха — старца Зосимы: «Не бойтесь греха людей, любите человека и во грехе его, ибо сие уже подобие Божеской любви и есть верх любви на земле...». Закономерно, что Илью Глазунова нередко называют «Достоевским в живописи»: их миропонимание во многом близко, и точность заключений писателя проникновенно подтверждена в творчестве художника. Так и в картине «Раскулачивание» свершается вечная борьба добра и зла, света и тьмы, Бога и сатаны в людских душах, в нашей истории, о чем писал еще в XIX веке Ф. М. Достоевский, о чем ныне пламенно говорит в своем творчестве Илья Сергеевич Глазунов, не теряя веры в возрождение человека.
Предельно контрастно решены многие образы полотна «Раскулачивание». В драгоценном окладе иконы показан не древний намоленный лик, но подобие страшной звериной маски, отталкивающая личина одного из вершителей смуты. Как страшно расколота икона, Богородица отделена от младенца: расколота сама русская земля жестокостью и абсурдом революционных событий и Гражданской войны. Порой еще более нестерпимой трагедией, оставшейся в поколениях, и бесконечным людским горем звучат не общеизвестные исторические сведения и сухие статистические данные, но несколько скупо оброненных, выстраданных слов жителей из разоренных селений. Илья Сергеевич вспоминает свои встречи с ними во время поездок, называет трюмы пароходов и переполненные вагоны поездов «своими университетами», благодаря которым узнавал подлинную Россию.
В середине 1950-х годов во время одной из таких поездок он заговорил с пожилой крестьянкой и спросил, нет ли у нее старинных прялок. На что старушка с ужасом отвечала: «Неужели теперь и прялки отбирать будут?» Навсегда в его памяти осталась также встреча в старинном волжском городе Плесе с человеком лет семидесяти, жизнь которого была сломлена советским режимом. От хозяйки дома художник узнал, что всю семью этого человека посадили: в их роду было много священников, а остался он один, конвой забрал его прямо из церкви. После долгих лет лагерей он вернулся в дом своей дальней родственницы, месяцами молча сидел на сундуке в углу, однажды только сказав: «Зовут меня Червячок. Я червь земной и тленный, но выживший в геенне огненной... Если смогу, буду за вас молиться»2. Как многое может рассказать картина «Раскулачивание». Здесь все выражает плач земли русской, но мы видим и ни с чем несравнимый прекрасный образ Отечества.
Поясняя выбор сюжетов картин, в книге «Россия распятая», в разделе «От Февраля до Октября: двоевластия не было», Илья Сергеевич замечает: «Я бы не написал многих своих исторических картин, если бы на протяжении всей жизни не стремился изучить не только трагическую историю своего народа-великомученика, но и постичь глубинные, порой тщательно скрываемые от нас подлинные причины движения мировой истории... Осмысленные мной исторические события и составляют яростную духовную ткань всего моего творчества художника и мировоззрения гражданина... Слишком мучительно давались мне эти исторические разыскания, и потому без них мое мировоззрение и мои картины не будут до конца поняты моими зрителями и читателями»3. Такова духовная ткань и картины «Раскулачивание», в которой художественным языком виртуозно передан характер событий: в напряженном ритме композиции, остром рисунке, насыщенных контрастных цветовых сочетаниях. Так раскрыт смысл эпохи, и словно слышатся патетические скорбные аккорды симфонической музыки или реквиема, выражающих трагедию начала ХХ столетия, напоминающую о себе и в наши дни.
Каковы результаты, последствия раскулачивания? Об этом можно судить сегодня, когда фактически крестьянства уже нет в России, в деревнях царит запустение: последние нищие старики, заколоченные дома, заросшие, некогда богатые поля... Такие образы тонко раскрыты во многих полотнах Ильи Глазунова, словно являющих итоги раскулачивания: «Русская земля», «Коммунисты прошли», «На колхозном складе», «За гуманитарной помощью», «Закат».
В наши дни нет, наверное, в России ни одной семьи, которую не затронули бы события начала ХХ века — сложнейшего, переломного исторического периода. Тогда страна оказалась на краю бездны. Великая держава с древней и славной историей стала обезличенной, ибо была лишена своих исторических корней, исконной Православной веры. И потому у картины Ильи Глазунова «Раскулачивание» от зрителей так часто можно услышать: «Эта правда о нашей истории! Это крестный путь России в ХХ веке!», «Такова история и моей семьи, вижу словно портрет прадеда среди крестьян», «Так происходило под Вологдой, в рязанских деревнях, в Поволжье...».
По глубокому убеждению художника духовный идеал русского человека — это Сын Божий, земному пути Спасителя подобна история Руси и России. Вспоминаются слова Нагорной проповеди Христа: «Тогда будут предавать вас на мучения и убивать вас; и вы будете ненавидимы всеми народами за имя Мое; и тогда соблазнятся многие, и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга; и многие лжепророки восстанут и прельстят многих; и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь; претерпевший же до конца спасется» (Матфей 24: 9–13).
Скорбно звучание полотна, но одно из главных мест в нем занимает ранящий душу образ пожилой крестьянки в черном. Она изображена в позе Богородицы Оранты — Нерушимой стены, Заступницы за нашу землю. Руки женщины воздеты к небу, к храму. Ее образ, столь сильно решенный художником, сопоставим с женскими образами полотен В. И. Сурикова, М. В. Нестерова. Будто читает она с надрывом и глубокой скорбью молитву Пресвятой Деве Марии, просит Царицу Небесную о помощи и утешении: «Приими, Пресвятая Богородице, молитвы матерей, о чадех своих слезы проливающих, жен, о мужех своих рыдающих, чад сирых и убогих, заблуждшими оставленных, и всех нас...». Несмотря на всю безмерность людского горя, несмотря на врезающиеся в память свидетельства скорой гибели крестьянской Руси, образ храма господствует в картине, утверждая, что устои Православия по-прежнему неотделимы от национального мировоззрения сегодня, как и столетия назад. Так слова Священного Писания: «О вы, напоминающие о Господе, — не умолкайте» (Ис. 62: 6) находят зримое воплощение в картине «Раскулачивание».
Насколько сегодня необходимы подобные напоминания. В наши дни по-прежнему скорбны русские деревни. Тучи черного воронья, кружащие над заброшенными полями, заколоченные дома, полуразрушенные храмы без крестов и глав... Не отголоски ли событий эпохи раскулачивания мы слышим сегодня в информационных передачах, видим вокруг? Обездоленные старики и ветераны войн просят подаяние, беспризорные дети и подростки порабощены алкоголем, наркотиками. И не чудо ли свершается на наших глазах, когда из нищеты и разрухи, от поруганных святынь, искаженной истории, забытых нравственных ориентиров все же поднимается Россия, когда все также в народе чтут величественные образы наших святынь.
Композиция полотна строится от храма и к нему возвращается, напоминая, что Россия во все времена берегла библейские заповеди, нашедшие выражение в самой жизни народа. И потому должна воскреснуть русская земля ныне, как воскресала всегда. На дальнем плане полотна к горизонту средь полей уходят дороги, там и избы, полыхающие в огне пожаров, там и свет солнца, пробивающийся тонкой, едва заметной полоской сквозь нависшие тучи. И картина звучит торжественно, подтверждая всем живописным строем основные идеи философии и мировоззрения Ильи Глазунова, раскрытые им и в столь точно избранном эпиграфе к его книге «Россия распятая» — словах Евангелия от Иоанна: «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Иоанн 1:5).
Бесспорно, что монументальная композиция «Раскулачивание» занимает одно из центральных мест в творчестве художника, что масштаб картины исключителен, значение сопоставимо с его выдающимися полотнами: «Вечная Россия», «Мистерия ХХ века», «Разгром храма в Пасхальную ночь». В истории мировой живописи можно назвать немного исторических полотен, сравнимых с «Раскулачиванием». В картине переплелись тысячи впечатлений, событий жизни автора, его семьи, многовековой истории Отечества. Подобно корням, питающим дерево, они наполнили его образы исключительной силой, глубиной, достоверностью звучания. Будто из самой русской земли поднялись эти образы, из горечи потерь и величия побед нашего народа, из протяжности, неизъяснимой задушевности русских песен, стародавних, веками хранимых традиций. И возникла картина, подобная могучей глыбе, воплощение титанического труда художника, всей его жизни, его дум, скорбей и радостей, боли и гордости за нашу Русь и великой надежды на ее светлое воскресение. Каждый персонаж и деталь «Раскулачивания» — это сама Россия: многоликая, разноголосая, с бесконечностью ее бед и светом негасимой веры, со взлетами и падениями ее истории, с богатством и скудостью ее земель, с бездной ее испытаний и высотой возрождения.
Вневременные идеи, столь необходимые сегодня, отражены во всем творчестве и деятельности Ильи Глазунова, неизменно посвященных служению России. Так свершается гражданский подвиг художника, ибо его искусство, отражающее вечную борьбу света и тьмы и торжество светлых начал, помогает выстоять в смуте событий, создает одухотворенный образ русского народа, великой Православной Руси.
1 Глазунов И. С. Россия распятая. Том I. М.: Олимп, 2004. С. 263.
2 Глазунов И. С. Россия распятая. Том II. М.: Олимп, 2004. С. 140.
3 Глазунов И. С. Россия распятая. Том I. М.: Олимп, 2004. С. 184–185.
