* * *
Окошка сумрачный квадратик
Небесный преломляет свет...
Я был отчаянный лунатик
В свои пятнадцать юных лет.
Об этом знали все соседи
Из нашенского курмыша.
Я по ночам о звездах бредил.
Блуждала в небесах душа.
Пока ровесники метались
В снах эротических своих,
Я не испытывал к ним зависть
И был для них — «кошмарный псих».
Мои ночные похожденья
Меня прославили сполна.
Ко мне имела снисхожденье
Вся наша местная шпана.
Я был на сирых не в обиде,
Но замечал издалека,
Когда они, меня завидев,
Крутили пальцем у виска.
...Я стал седым и сплю нормально,
В ночной не странствую глуши.
Из всех явлений аномальных
Я признаю — полет души.
Небесным светом облученный,
Я понял через много лет,
Что был с рожденья обреченный
На кличку звонкую — «Поэт!»
* * *
Под церковной гулкой крышей
Обустроясь на ночлег,
Спит поэт Трофимов Миша —
Кроткий Божий человек.
Он обрел в церковной келье
Теплый райский уголок.
А когда встает с постели —
Задевает потолок.
На башке отметин много
Потолочный свод творит.
«То отметины от Бога», —
Миша скромно говорит.
Он о славе не мечтает.
Он с Рубцовым был знаком!
Но когда стихи читает —
Подступает к горлу ком.
В приходской воскресной школе
Миша учит детвору
По небесной Божьей воле
Милосердью и добру.
Лепит Божий раб Трофимов,
Как Господь лепил людей,
Лучезарных херувимов
И крылатых лошадей.
А однажды утром рано,
Упрекая мою спесь,
Подарил он мне барана,
Чтобы знал я, кто я есть.
Тот баран из глины рыжей
На столе моем стоит
И моим сознаньем движет —
Зазнаваться не велит.
* * *
На крестный престол, на небесный простор
Господь расстелил полотенце.
Два ангела в небе ведут разговор.
Услышать их может лишь сердце.
Когда Млечный путь упирается в грудь,
Сердца открываются чуду.
Друг другу они говорят: «Не забудь!»
И вторят в ответ: «Не забуду!»
И свет невечерний звезды вновь и вновь
Простор озаряет небесный.
И все, что вложили мы в слово Любовь,
И есть Млечный путь этот крестный.
БОГАТЫРСКАЯ ПЕСНЯ
Под сокольим крылом Жигулей
Воссиял во всю удаль и ширь
Молодецкою статью своей
Мой самарский народ-богатырь.
По плечу тебе звездный зенит.
В ноги волжская плещет заря.
По-над степью, как солнце, горит
Золотая душа волгаря.
А на Волге вскрывается лед.
А в бору зазвенел соловей.
И космический первый полет
Стал заветною песней твоей.
Ты возделал небесный простор
И земной обустроил пустырь,
Как степной великан — Святогор,
Мой самарский народ-богатырь.
Ты своею могутной пятой
Путь-дорожку врагам заступил.
И сияет твой век золотой,
Словно храм, до небесных стропил.
В лихолетье войны мировой
Ты стоическим ратником был
Героический промысел твой
Мир, спасенный тобой, не забыл.
И молитвенно Волга-река
Твой вселенский читает псалтирь,
Где Создатель вписал на века
Мой самарский народ-богатырь.
Ты отваги немеркнущий щит
И надежды негаснущий свет.
Золотыми лучами прошит
Стяг твоих легендарных побед.
Сквозь разломы прошедших веков
Лег твой путь, был он мглист и тернист.
В нем трагический стон бурлаков
И разбойничий разинский свист.
Дождь бурлит или валится снег,
Или злой ворожит нетопырь,
Есть у русской земли оберег —
Мой самарский народ-богатырь.
Волны бьются о берег крутой,
Запечатанный в грозный гранит.
Стала Волга засечной чертой.
Нашу звонкую славу хранит.
Когда в берег Засекин врубил
Частокол оборонной стены,
Вряд ли думал, что он застолбил
Запасную столицу страны.
Здесь святитель Алексий-пророк,
На валун водружая просвирь,
За два века до срока предрек
Мой самарский народ-богатырь.
Над великою русской рекой,
Где таился монашеский скит,
Богатырской сработан рукой,
Вольный город Самара стоит.
Он стоять будет тысячи лет
И цвести, словно Струковский сад,
И встречать соловьиный рассвет,
И ловить нежный девичий взгляд.
И ярыга, и беглый бунтарь,
И купец целовальник-упырь,
Аки всякая Божия тварь,
Мой самарский народ-богатырь.
Все степные луга и леса
За тебя челобитную бьют.
И осанну в слезах небеса
О тебе перед Богом поют.
Ты стоишь у сокольих широт,
Упираясь в небесную ярь,
Мой былинный самарский народ —
Мой родимый отец-государь.
* * *
Расскажи мне про речку Китой,
Затаенною грустью крутой,
Что кипит, как смолистый настой
Приангарской зари золотой.
Озорными глазами напой,
Как вселенские звезды толпой
Заповедной небесной тропой
На Китойский идут водопой.
Опиши грозным всплеском страниц
Буйство диких тунгусских зарниц,
Что как всполохи райских жар-птиц
В речки родины падают ниц.
Очерти под моею рукой
Мое сердце сибирской рекой.
И гремучей шаманской тоской
Вековую печаль успокой.
В этом мире я знаю один,
Что течет из былинных глубин,
Из самарских ковыльных равнин
Твой китойский приток Самарин.
Эту тайну хранит под пятой
Древний берег самарский крутой,
Где зарыт ханский клад золотой...
Расскажи мне про речку Китой.
* * *
Привет вам, цветы полевые,
В мой отчий влюбленные край.
Когда вас увидел впервые,
Проснулся в душе моей рай.
Я понял, что рай еще помню.
И поля шатровый овал,
Как щедрую руку Господню,
Создавшую вас, целовал.
Простите, анютины глазки,
Татарник, шалфей, иван-чай,
Что прежде без дружеской ласки
Я вас оставлял невзначай.
Поклон вам мой самый сердечный.
В родимой моей стороне
Своей красотой безупречной
Вы сердце утешили мне.
Я вас заключаю в объятья,
Когда на коленях стою.
Мои молчаливые братья,
Мы встретимся в Божьем раю.
Небесной согретые дланью,
Цветущие каждой весной,
Не вы ли земное признанье
Всем сущим в любви неземной.
Я плачу по Родине отчей,
А вы благодарно в ответ,
Склоняясь, целуете очи
И сердцу даруете свет.
