О «Манифесте» Н. С. Михалкова
Идее консерватизма не повезло в России. По целому ряду причин, начиная от особенностей национального характера (широк русский человек) и кончая гигантскими евразийскими размерами страны, наша отечественная культура и политика предпочитала часто крайние решения, беспощадные революционные ходы. Так было, к сожалению, и в 1917, и в 1991. И в начале ХХ века, и в его конце усилиями радикал-либералов и радикал-революционеров (крайности, как известно, сходятся) разрушалась не просто Империя (в первом случае царская, во втором — советская), а фактически сама Россия. В обоих случаях это стоило народу огромных жертв. До сих пор мы не знаем, при каком общественном строе мы живем последние 20 лет — строй этот каким-то поразительным образом соединяет в себе черты империи, демократии, капитализма и социализма. Достаточно вспомнить наш двуглавый государственный герб в сочетании с республиканским триколором и советским по мелодии гимном.
Опубликованный «Манифест» известного российского кинорежиссера, председателя Союза кинематографистов России Н. С. Михалкова одной из своих центральных задач и ставит прояснение этой ситуации, знакомя читателя с понятием просвещенного консерватизма. На место уже ставшей привычной для нас «гражданской войны идей» здесь предлагается другой взгляд — умеренный, цивилизованный, в хорошем смысле этого слова «разумный», отвергающий непримиримые противоречия между «белым» и «красным», традицией и модернизацией, безответственной свободой и тоталитарным произволом. Кстати говоря, именно такой позиции в культуре и реальной политике придерживались почти все крупнейшие отечественные мыслители и писатели в зрелые годы своей жизни — например, А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, Ф. И. Тютчев, Ф. М. Достоевский, И. А. Бунин, знаменитые русские философы Н. Я. Данилевский, К. Н. Леонтьев, В. С. Соловьев, Л. А. Тихомиров, Н. А. Бердяев, И. А. Ильин, наиболее последовательные реформаторы России М. М. Сперанский, М. Т. Лорис-Меликов, С. Ю. Витте, П. А. Столыпин. Последним по времени известным русским консерватором был А. И. Солженицын, ровно 20 лет назад предложивший стране вместо тогдашнего «либерал-большевизма» свой программный документ под названием «Как нам обустроить Россию». Тогда он не был услышан.
Чего же хотят просвещенные консерваторы? Говоря кратко, прежде всего национального созидания, а не разрушения под флагом того или иного «единственно верного учения». Разрушить, как известно, просто — попробуй потом построить. Совершенно очевидно, что либеральный проект в России нереален. Его и в помине не было в «лихих девяностых», нет и сейчас. Народу действительно надоело «выслушивать декларации о политической независимости, внимать призывам к индивидуальной свободе и верить сказкам о чудесах рыночной экономики», когда половина страны живет в бедности, четверть в нищете, а «наши» миллиардеры выкидывают миллионы долларов на крейсерские яхты и английские футбольные клубы. Чтобы избежать этого опасного во всех смыслах положения, нужны право и правда — право граждан единой страны на свободное и справедливое распределение власти и богатства, и право каждого из них и всех вместе спросить с тех, кто эту правду-справедливость игнорирует. Не принудительного равенства социализма или дикого рынка криминального капитализма хотят патриоты-консерваторы — они устами Н. С. Михалкова предлагают такое устроение общества, где духовный авторитет в лице Церкви, государственная власть в лице Президента и Народ в форме гражданского общества стали бы частью единого целого, элементами общей (солидарной, «симфонической») социальной структуры.
Чтобы достигнуть этой цели, «Манифест» предлагает ряд шагов, первыми из которых называет возрождение мощи российского государства, поддержание новых для России структур гражданского общества, восстановление нравственного авторитета власти, обеспечение роста экономики, воспитание у граждан чувство уважения к закону, труду, земле и частной собственности. Но прежде всего — пишет автор «Манифеста» — «мы должны поверить в нашу Россию, укрепить дух нашей нации, восстановить позитивный образ нашей страны во всем мире».
Вот это верно. Без любви и уважения к Отечеству ничего не будет. Не секрет, что многие деятели современного компрадорского капитала (и выражающие его интересы политики и журналисты) рассматривают Россию не как Отечество, а как место расположения своего бизнеса, а «отечество» у них там, где меньше налоги. С другой стороны, и радикальные коммунисты готовы принести Родину в жертву своей утопической теории, целиком осуществимой разве что в каком-нибудь фаланстере. Интересно, что и упреки Михалкову со стороны этих вроде бы противоположных лагерей схожие — оба называют его барином, заботящимся прежде всего о привилегиях представляемого им «нового дворянства» постсоветской эпохи. Я не говорю уже о профессиональных пересмешниках на наших «независимых» радио и телеканалах — эти принялись травить «царя Никиту» лично...
А вот это уже ошибка. Во-первых, Михалков, нравится это кому-либо или нет — действующий представитель (может быть, последний) того самого, частью расстрелянного, частью вытесненного из России после 1917 года православного русского дворянства, многие из состава которого «спят в Донском монастыре», как поется в известной песне А. Городницкого. Именно этому сословию обязана Россия немалым числом достижений за тысячу лет своей истории. Во-вторых — что еще важнее — содержание мысли имеет самостоятельное значение, независимо от личных достоинств и недостатков формулирующих их людей. И надо прямо сказать, что в документе Михалкова важен не столько сам автор, сколько объективная суть предложенных им (и стоящими за ним идеологами) решений, которые, на мой взгляд, целиком соответствуют интересам и перспективам нашей страны, если мы действительно желаем вытащить ее из болота, затянувшего ее в результате непродуманных радикально-либеральных преобразований.
Взять хотя бы центральный, как учили классики, вопрос о власти. «Власть — формулирует «Манифест» — есть свободно принимаемая и добровольно поддерживаемая народом сила, основанная на нравственном авторитете и представленная в избранной
личности». Для России это совершенная истина. Русский человек (и русский народ в целом) не любит формальные общественные институты и не поклоняется правам человека — он любит ту самую правду, которую «Манифест» предлагает соединить с правом. Можно сколько угодно называть это «отрыжкой XIX века», но это так. Президентом в России должен быть не просто прагматичный чиновник, а действительный лидер нации. Перед современной Россией, наследницей великих империй, стоит достойная ее задача — сохранить православную цивилизацию в нехристианском (и частью антихристианском) глобализирующемся мире. Против этого многие — «оранжевые», «желтые», «розовые». Чтобы не бояться реальных и виртуальных «маршей несогласных», Российскому государству придется опереться на такие аргументы, перед которыми окажутся бессильны разрушители всех мастей. Человек (как и цивилизация) — это то, во что они верят. В случае России предметом веры являются прежде всего православные духовные ценности, которые консерваторы предлагают осмыслить как высшие национальные критерии и цели. Быть знаменитым некрасиво; еще более отвратительно быть миллиардером среди нищей страны. Точно также державность как принцип не должна заслонять того факта, что держится она только доверием народа, чувствующего в его деятелях — и прежде всего в олицетворяющем его носителе верховной власти — Божью Руку. Понятно, что менять все это каждые четыре года (как того требуют прописи либеральной демократии) было бы чистым безумием. В отличие от Запада, наши партии не столько политические или даже экономические, сколько мировоззренческие — какая страна выдержит регулярную смену мировоззрения и всего строя жизни в ритме избирательного цикла? Пусть в России будут три, как это предлагает Михалков (или две, как в США) основных партии, пусть у нас каждый человек сам выбирает свое место в духовном, культурном и хозяйственном пространстве (при условии законной частной собственности) — в любом случает стране нужен принцип объединения, способный вместить в себя многие существующие в ней религиозные, национальные и экономические уклады. На Западе таким принципом служит выгода, рыночный расчет, вписанный в привычный законопослушный рационализм. Для России этого мало. России нужна Верховная власть не потому, что она «тысячелетняя раба» (о «проклятом царизме» при Советах говорили так же часто, как сейчас о «проклятом коммунизме»), а потому, что в глубине души она хочет служить чему-то более высокому, чем польза, комфорт, плюрализм и т.п. Рай на земле — это выдумка идеологов новоевропейского прогресса, начиная с эпохи Просвещения (философия либерального гедонизма). Запад поверил в эти сказки, по существу перестав быть христианской частью света (страна «happy end»). Россия, со своей стороны, до сих пор живет мыслью, что власть и культура в государстве должны исходить не от грешной «одинокой толпы», а от Бога. Тело России действительно болеет, но дух еще жив. Как заметил в свое время В. С. Соловьев, идея нации заключается не в том, что она сама думает о себе во времени, а в том, что Бог думает о ней в вечности. Вся историяРоссии — включая катастрофический ХХ век — свидетельствуето Божьем ЗамыслеСвятой Руси, а не о России язычески-самодовольной. Тому, кто не хочет или не может этого понять, придется еще много думать о России.
Завершая эту небольшую статью, хочется еще раз присоединиться к одному из ключевых положений «Манифеста»: «Мировая и отечественная история учит: все важнейшие реформы, направленные на модернизацию, успешно осуществлялись только в том случае, если они проводились государственными, общественными и церковными деятелями России центристской, просвещенно-консервативной ориентации. А «разруху в стране и головах», принесшую и приносящую России тяготы, невзгоды и испытания, творили и творят проповедники радикального прогресса и неистовые вожди либеральных буржуазно-демократических и пролетарских революций». Будем надеяться, что на этот раз (после всего, что произошло с нами за последние 20 лет) голос патриотического «царского пути» будет услышан — иначе, как писал в начале ХХ века замечательный русский публицист В. В. Розанов, мы можем оказаться в таком обществе, где «будут писаться только либеральные статьи, произноситься только либеральные речи. Скучновато. Ах, как скучновато станет тогда везде...».
